полу. – Пусть мертвые спят, им просто нечем больше заняться. А преступления будут раскрывать доблестные полицейские из Шестого отделения!
Извозчик высадил нас у дома 102 на Пятой авеню в начале третьего дня. К этому времени небо затянулось серебристо-серой дымкой, напоминающей нутро раковины моллюска, и не нужно было быть семи пядей во лбу или страдать подагрой, чтобы догадаться – скоро пойдет снег. Мы прошли мимо главного входа с унылыми грифонами, поскольку я не хотел встречаться с Миллингтонами. Мне нужен был Тёрли, лакей из Бостона, мой новый приятель, а потому пришлось обойти дом. Пист трусил следом за мной, подняв воротник пальто, – пронизывающий до костей вечер только усиливался.
Окрыленный надеждой, я позвонил в дверь для прислуги. Открыла Элен, горничная с первого этажа. Глаза, тусклые и круглые, как пенни, выражали явное неудовольствие. В том числе и самой собой, как мне показалось.
– Мне нужен Тёрли, Элен. Только тихо, никому ни слова, поняла? Надеюсь, все это скоро кончится.
– Правда, мистер Уайлд? – спросила она.
– Правда.
Она развернулась и унеслась прочь со скоростью зайца. Буквально минуты через полторы, воинственно ощетинив бакенбарды, появился Тёрли.
– Мистер Уайлд, вот неожиданность. – К нему вновь вернулся лондонский акцент; думаю, он просто не хотел рисковать и говорить, как подобает матросу, поскольку ушей вокруг было полно.
– Вот что, Тёрли, – тихо произнес я, – пожалуйста, не придавай значения вопросам, которые я буду задавать. Усёк? Я спрашиваю, ты отвечаешь, а потом забудешь об этом нашем разговоре.
– Можете не сомневаться, уж я-то умею хранить молчание, сэр.
– Премного благодарен. А теперь скажи, этот Джей, парень Грейс, он каждый день ее навещает?
Тёрнер раздраженно сощурился.
– Да, каждый. Приносит какие-то стишки, записки. Да только час назад притащил валентинку. И это средь бела дня, на глазах у меня и экономки… Впрочем, ведет себя вполне респектабельно.
– Ну, разумеется, как же иначе. А Грейс и Эйми отвечают за порядок в комнатах на втором этаже, в том числе и в музыкальной?
– Так, один момент, – резко заметил Тёрли, – у вас определенно сложилось превратное мнение о…
– Когда в последний раз чистили дымоход в комнате для музицирования?
Он впал в ступор.
Ньюйоркцам ненавистна угроза пожара. Особенно с тех пор, когда прошлым июлем выгорела половина центра города. Пожаров здесь боятся, как чумы, и по закону домовладельцы обязаны прочищать дымоходы не реже раза в месяц, за этим должен следить специально назначенный управляющий. Ну а самой прочисткой занимается целое подразделение тощих беспризорников, которые, похоже, стремятся навеки остаться детьми. Потому как лучшей работы в возрасте до двенадцати лет им просто не найти, а к тому времени, когда пискун вырастет и не сможет пролезать в столь узкие пространства, он уже не годится. Многие из них просто умирают на улицах. Трубочисты – это невидимки. Их не замечаешь, как муравьев. И еще трубочистами – Бог