предусмотренную договором…»
Пора идти на конференцию. Селин отложил дневник в сторону и тяжело вздохнул: как же он не любит эти мероприятия.
Длинный коридор гостиницы, по обе стороны которого множество дверей в номера. Двери одинаковые, стандартные, ничем не примечательные. Они становятся родными и близкими только на несколько дней. А потом снова чужие, холодные, неуютные.
Люстра,
ковролин на полу,
система пожаротушения.
По коридору идёт пожилой мужчина, низко опустивший голову и погружённый в размышления.
Лифт,
снова люстра,
опять множество дверей.
Может, мужчина заблудился и не может найти выход. Действительно, он заблудился, но не в лабиринтах коридоров и дверей, он заблудился в собственных мыслях. Тяжёлых, удручающих, неприятных.
Коридор,
люстра,
система пожаротушения.
И двери, двери, двери.
Глава 2
Уже несколько ночей Петришину Вадиму снился один и тот же сон. Он понимал, что эксперимент пошёл не так, как предполагалось. За последние несколько дней, Селин приезжал в клинику два раза и уезжал очень огорчённым и грустным. И, самое главное, он почему-то не отвечал на телефонные звонки, а ведь Петришину очень хотелось узнать, когда уже его, наконец выпишут. Неопределённость достигла своего апогея, результатом которого стали его кошмарные сны.
Обнаружив, что дверь в отделении не заперта, Вадим ночью пробирался к этой двери и выходил наружу. Далее он проходил к калитке, ограждающей внутренний двор отделения от улицы. Эта калитка была заперта, и днём там кто-нибудь всегда дежурил. Но ночью… Можно перелезть через неё и оказаться на свободе. Вадим так и хотел сделать. Но едва он попытался осуществить свои планы, как откуда ни возьмись, возникал огромного роста санитар.
– На свободу захотелось, – громогласно засмеялся санитар. – Не рано ли. Тебя ведь ещё не вылечили.
– Я здоров, – пытался оправдаться Петришин. – Я здесь по ошибке.
Санитар казался неестественно большого роста. Подняв голову, Вадим едва различал его лицо. Он был похож на небоскрёб, разрезая своей макушкой облака.
И Вадиму вдруг стало очень страшно. Заплакав, он просил оставить его в покое и отпустить. Но для великана его слова ничего не значили. Он ещё раз рассмеялся в лицо пациента и, дыхнув чем-то зловонным, прошептал:
– Сгниёшь тут, но никто тебя не выпустит.
Лицо санитара было очень ужасным и пугающим. Оскалив два нижних клыка, которые были похожи на клыки саблезубого тигра, санитар рассмеялся и зло прошипел:
– Пошёл назад в палату.
Петришин смотрел на великана снизу вверх и весь сжался от страха. Громадные кулаки санитара больше напоминали кувалду и были готовы в любой момент наказать за непослушание.