крупное, доходящее до края листка изображение значка, которым обычно обозначают пиковую карточную масть. Острия значков были направлены навстречу друг к другу и соприкасались. В результате получалось что-то вроде стилизованной восьмерки. Граница между белой и красной полосами выступала осью симметрии, делила восьмерку пополам по перетяжке. Значки были черные.
Лев перевернул листок. Точно такая же картинка: две продольные полосы и черная «восьмерка» из двух пик в центре.
Гуров пожал плечами, посмотрел на Крячко. Тот тоже только руками развел.
– Что бы это такое могло быть? И что означать? – спросил Станислав, ни к кому конкретно не обращаясь, но глядя на Петра Николаевича.
– Я думал, что вы мне это растолкуете, – довольно ехидно откликнулся генерал. – Понятия не имею!
– Если не обращать внимания на черную фиговину в центре, то по расцветке похоже на национальный флаг Польши, – задумчиво сказал Гуров. – Или княжества Монако. Смотря какую полоску верхней считать. Оба флага красно-белые. У поляков сверху белая полоса. А у княжества – наоборот. А вот значок… Тебе, Стас, он ничего не напоминает? Из польской геральдики?
– Пожалуй, нет, – после недолгого молчания отозвался Крячко. – Надо уточнить у специалистов. Не такой уж я великий знаток польской геральдики. Тем паче геральдики княжества Монако. И вовсе не обязательно эта штуковина как-то связана с флагами! Хоть да, похоже на польскую бандеру. Еще бы вместо этого непонятно чего в центр белого орелика…
– Бандеру? – переспросил Гуров.
– Или прапор. Флаг, знамя. Думаешь, откуда звание «прапорщик» пошло?
– Давайте с другого конца попробуем, – сказал Орлов. – Ясно, что этот листок что-то символизирует. Так?
Сыщики дружно кивнули в знак согласия.
– Спросим себя: ради чего убийцы оставили на свежем трупе некий символ? Да еще и сфотографировали труп с этим символом, причем предельно рискуя, подвергаясь серьезнейшей опасности быть захваченными на месте преступления? Я вижу только одно объяснение.
– Я тоже, – мрачно произнес полковник Гуров. – И очень мне оно не нравится. Прямо очень!
– Намекаете, что старика кто-то заказал? Что фотография трупа с этой непонятной бумаженцией на груди предназначена для заказчика? Вроде отчета о проделанной работе? – спросил Стас.
– Какие тут намеки, – печально вздохнул генерал Орлов. – Тут прямым текстом: заказуха. Иначе концы с концами не сходятся. Вот, в частности, и поэтому я хочу, чтобы делом занялись вы. Отлично знаю, что влезать в дело с признаками заказного убийства вам не улыбается. Не мальчик, помню, что раскрывается таких дел хрен да маленько. Даже самые громкие и то зависали. Хоть по ним неплохие специалисты работали. Но вы-то не просто неплохие. Вы у меня уникальные и неповторимые, а?
Вновь Гуров и Крячко переглянулись. Нет, конечно, Петр мог просто приказать. Вот только обычно он поступал иначе: словно бы подводил их к мысли, что это