издал смешок:
– Какой там! Их туда даже не стоит вносить! Тем более, я уверен, полиция проверила их в первую очередь.
Наконец, официант заметил их и приблизился к столику.
Паша заказал пиво и стейк. Крамер выбрал безалкогольный коктейль и котлету по-киевски. Ему было интересно, как это исконно российское блюдо готовят в Турции.
– А как насчет подруг?
– Анна не была асоциальной личностью, общалась со всеми и в меру. С кем-то проводила вечера, с кем-то ходила на шопинг. Я, если честно, не особо интересовался ее дружескими контактами. Думал тогда: какой от них прок?
Принесли еду, и следующие пол часа они провели, наслаждаясь ужином. Котлета по-киевски в турецком исполнении оказалась очень даже ничего… Они поговорили о политике и том, как русским живется в Турции, обсудили последние события на Ближнем Востоке. В ходе разговора Черемисов то и дело поглядывал на телефон. Вскоре, опрокинув в себя еще один стакан пива, Паша поднялся.
– Жена разорвала «ватсап» сообщениями, – неловко пояснил он. – Тебя подбросить?
Крамер устало махнул рукой.
– Езжай. Я еще посижу тут.
– Tamam20.
И Крамер остался один.
Он сидел за столом и смотрел на море. В ночи оно было почти черным, а на горизонте разноцветными огоньками мигали рыбацкие лодки.
Леонид закурил.
Сегодняшний день по праву можно было назвать продуктивным. Он сумел проникнуть в квартиру Коноваловой и даже раздобыл журналистское портфолио девушки. Поговорил с коллегами, одна из которых сообщила о таинственной сотруднице российского консульства. Благодаря Паше, изучил полицейское досье и узнал про слово «ложь», нацарапанное на стене неподалеку от места убийства. Много всего… Наверное, именно поэтому Крамер чувствовал себя невероятно уставшим. Хотелось то ли напиться, то ли лечь спать. А в силу объективных причин, Крамер будет вынужден предпочесть последнее.
В любом случае, общая картина стала теперь более-менее ясной. И Леонид уже мог сделать кое-какие выводы.
Во-первых, отчасти он мог представить причину бегства дочери влиятельного бизнесмена. Бегства от хорошей жизни, как сказало бы большинство. Анна ненавидела своего отца и хотела находиться от него как можно дальше. Нет, скорее всего она долгое время строила из себя послушную дочку, но в конечном счете сдалась и умотала в Турцию.
Анна Коновалова не была свободна никогда. Она была из тех девочек, которые делают то, что им хочется, но при этом список возможных желаний заранее изложен в специальном регламенте. Кем бы она не была: девочкой, подростком, студенткой-практиканткой или уже совсем независимой женщиной, прежде всего она оставалась дочерью своего отца, а это, порой, было для нее чересчур тяжким бременем. Подруги должны были быть «ее круга», молодые люди – тем более, профессия – соответствовать уровню ее семьи. И так далее. Несмотря ни на что, отец был для Анны тем самым человеком, которого надобно слушаться