жертвой ублажён
мой дух, томимый вожделением,
и если ты её убил, то для меня!
отбрось сомнения – получишь то,
что заслужил.
Часть II
1
Апостол:
– Зачем ты дал мне эту боль?
зачем слепое отрешение
остановило жизнь мою?
мечтая о последнем дне,
без света, в полутьме бреду,
и разум верит, что живу
в полуночном бреду забвения.
зачем щемит и тихо стонет
под левой сношенной сумой?
и дымом сигаретным тянет
под рёбра мёртвым сквозняком?
где за дряхлеющей лохмотью
больная, розовая плоть
последней синусной икотой
толкает стынущую кровь
туда, где в спазме первородном
очнулся, вдохом возвестив
всю обречённую наго́ту,
и триптих барства окропив
святой водой моей купели,
сквозь пальцы в землю просочась,
в трусливой, дикой канители
исчезли, суетно крестясь,
воспоминания и люди
в безликой, мелочной толпе
и растворились в перволюдье,
и воскресились в первомне.
2
Он рассмеялся мне на это
оскалом тысячи зубов:
– Подобного не слышал бреда,
поклясться я тебе готов,
с времён Великого Страдальца,
распятого в угоду псам,
визжащим у подножья Храма,
что возносился к Небесам.
тебя я оставляю, отрок.
не долго нам с тобой идти
к узилищу твоих пороков,
за краткость ты меня прости:
уже не мой ты видишь лес,
не мне несёшь ты покаяние, —
он чуть склонился и исчез,
исполнив чьё-то указание.
3
Безсонный плен, холодный мрак —
я тень того, что было раньше:
глаза ввалились, дрожь в руках,
походка пьяного солдата,
в безумном взгляде боль и страх,
и я поклялся жизнь отдать
тому, кто силой неземной
вернёт мне веру и покой.
и древний демон – цербер ночи —
явился мне из тьмы веков.
моей молитвою ведомый,
он путь нашёл из тех миров,
где в заточении томился
с седых времён, в объятьях сна;
и вот, пророчество свершилось:
он зов услышал и восстал.
и дьявол человеком стал!
и молвил демон, глядя мне
в истоки дум, в больную душу,
насквозь пронзая мой удел,
читая мысли и сомнения,
но видя, что уже не струшу:
Ваал:
– Твой ад и рай – в тебе самом
живут, питаясь твоей силой.
пройдут года в тени мирской,
и лишь тогда узришь причины,
зачем два мира под луной.
твои сомненья – это хлеб,
которым кормишь отрицание
того, что знаешь наперёд,
того, что призрачным мерцанием
к