приглушенному девичьему трепу, раздающемуся за спиной. Ситуация проясняется: блондинку зовут Лерой, темноволосая барышня – Света. А я – брюзга. В конце концов, не такие уж девочки и пираньи. Они ищут любовь, обсуждают внешность, а не кошелек. Здесь ведь – я невольно оглядываюсь по сторонам и словно бы впервые вижу окружающую красоту – действительно так прелестно! Над волнистыми, кое-где поросшими соснами невысокими горами натянут яркий тент неба. Голубейшее, без малейшего оттенка зелени море расслабляет теплым, едва слышно шуршащим прибоем. Светлый песочек, чистый большой пляж – что еще надо для того, чтобы день удался! Не менее прекрасны тут вечера. Вспыхивают желтые ожерелья лампочек на пальмах, столики в ресторане освещают трепещущие огоньки свечей, и луна любуется собой в бирюзовой глади бассейна. Теплая ночь обнимает за плечи, свежий ветерок хулиганит с легким разлетающимся платьем, отвлекаясь лишь для того, чтобы расплескать в коридорах отеля бодрящие ароматы кофе с кардамоном и сладкого свежего лукума… Удержаться от курортного романа в этом раю? Нереально! Девчонкам, должно быть, любовь кажется важнее воздуха. Елки-палки, где мои двадцать пять лет!
Двадцать пять – самый лучший женский возраст: уже есть опыт, еще нет морщин, и жизнь настолько вкусна, что хочется объедаться всеми ее проявлениями. Ни отрыжки, ни изжоги. Что бы ни произошло – все мгновенно усваивается, перерабатывается и исчезает. В эти годы на лице не остается отпечатка страданий. И самих страданий, по сути, не бывает – душевные раны заживают как на собаке, проблемы отскакивают от сердца, словно ударившиеся в стену теннисные мячики.
Я толкаю тоже явно подслушивающего Дитриха в бок, заговорщицки подмигиваю его вопросительному взгляду. Ты видишь? Ты все понял? Девочкам нужна любовь! Обрати на них внимание, выбирай любую, обе хороши. Ну, какая из нас с тобой пара – рыжие, голубоглазые, худощавые, мы как брат с сестрой. У меня дома остался любимый муж. Не трать свое время напрасно, лови момент, симпатичная немчура.
Дитрих – идиот! Он отрицательно качает головой, ласкает меня откровенным взглядом, а потом прижимает руку к сердцу.
Что ж, хозяин – барин. Если ему так нравится носить за мной шляпку с парео – ради бога, всегда пожалуйста. Но…
Но…
Ничего не понимаю! Как испарился! Нет, я серьезно: где мой кавалер-очкарик?!
Он явно куда-то стремительно смылся, даже чуть оттолкнул идущих рядом девушек – я услышала, как они недоуменно, словно щенки, взвизгнули.
– Тебя Наташей зовут, да? И мне приятно познакомиться, приветики. Ничего себе – есть мужик, и вот уже нет мужика. Шустрячок такой! Надо тебе за ним бежать. – Лера, озабоченно наморщив лобик, отбросила с глаз длинные светлые пряди. – Беги, лови, а то тут с мужским полом напряженка.
Жаль, у Леры, как выясняется после общения, некрасивый ротик. Наверное, она пыталась придать губкам модной нынче пухлости, но у хирурга или косметолога (не очень-то я знаю, кто такими операциями занимается) руки росли из задницы. Верхняя губа девушки, несимметричная,