Андрей Степанович вышел из кареты и стал с интересом разглядывать его дом. Он обычно не обращал столь пристального внимания крестьянским постройкам, и теперь он с недоумением разглядывал дом. Серые, скорее даже чёрные, стены бревенчатого дома, стояли прямо на земле. Никакого фундамента или чего-то в таком роде не было и в помине. Одно небольшое окно, затянутое обработанной до полупрозрачности шкурой какого-то животного, глядело в сторону улицы. Крыша, крытая соломой, была сложена наподобие пирамиды и имела четыре ската, посреди которой виднелось отверстие, из которого вился дымок. Заслышав звуки остановившейся кареты, все обитатели дома высыпали на улицу. Первым шёл Ванька, а следом какая-то старуха, видимо жена, и целая орава детей. Увидев самого барина, стоявшего у их изгороди, всё семейство повалилось на снег.
– Прости, барин, кормильца нашего, не губи! – запричитала старуха, стоя на коленях и заливаясь слезами. Вслед за ней начали завывать и дети.
– Встаньте, встаньте, – обескураженно проговорил Андрей Степанович. – За что мне губить вас? Нежели я деспот какой?! – удивлялся подполковник.
– Как же, барин, – говорила старуха, вставая с колен и утирая краем платья слёзы. – Говаривал давеча десятник, что за то, что покушался на Вашу жизнь холоп Ваш, продадите его, Ваньку стало быть, за бесценок на базаре. А перед тем велите пороть до полусмерти.
Андрей Степанович расхохотался так, что дети от испуга сбились в кучку, а старуха перекрестилась. Ванька же стоял опустив голову, не смея и глянуть на барина, переминаясь на босых ногах. Его широченные плечи подёргивались, дрожа, то ли от страха, то ли от мороза.
Перестав смеяться Андрей Степанович огляделся по сторонам, и заметив, что из других домов тоже повылазили крестьяне, он взмахом руки подозвал их. Заметив повелительный жест хозяина, крестьяне подбежали и столпились у кареты.
– Слушай меня, Ванька! – Андрей Степанович поднял вверх руку, чтобы все замолчали. Ванька же поднял голову и посмотрел на барина покрасневшими от слёз глазами. Барин же продолжал – Слушай меня и остальной крестьянский люд. – Андрей Степанович ещё раз оглядел всех и проговорил – За то, что спас меня от смерти позорной, да не растерялся в минуту погибельную, кланяюсь тебе, Иван, в пояс.
Несмотря на возраст, Андрей Степанович без всяких усилий поклонился Ивану и простояв несколько мгновений в поклоне, выпрямился и продолжил:
– А за верность твою, проси от меня что хочешь. Что по силам мне, то я для тебя сделаю. А что выше моих сил, не обессудь, превозмочь не смогу. Видишь сам, стар я для переусердствований. – Андрей Степанович широко улыбнулся, а люди увидев доброту господскую, стали смеяться.
Иван же и его семейство, стояли в растерянности, не зная смеяться ли им, либо же барин насмехается над ними же. Видя их растерянность, Андрей Степанович, вновь повторил:
– Проси чего хочешь, Ванька! Хочешь вольную? Так подпишу тебе вольную. Хочешь денег? Дам тебе