помню, говорил: «Мне эти рыбки удачу принесли, я им памятник поставлю у Петровских ворот – такой аквариум из пуленепробиваемого стекла, а в нем рыбки из чистого золота!» А теперь он менеджером в фирме, которая антиалкогольные таблетки продает. Без ведома больного…
Митя снова рассмеялся, услышав про таблетки.
– Ну, еще бы! – сказал он. – Если человек не понимает, что у Петровских ворот не может быть памятника его рыбкам… Таблетки без ведома – как раз по нему занятие!
– Мить, а откуда ты это знаешь? – вдруг спросила Лера. – Про деньги, про власть… Ты думал об этом?
– Да нет. – Митя пожал плечами и сел рядом с Лерой, убрав с живота пепельницу. – Об этом не думал. Но, наверное, думал о чем-то другом, во что и это уместилось. Да и не я все это выдумал, это в Библии еще написано и потом сто раз повторено.
– Про это – в Библии? – недоверчиво улыбнулась Лера. – А про нас с тобой?
– И про нас тоже. «Не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно…» И вообще – иди-ка ты ко мне! Я по тебе скучал так, что скулы сводило, а ты о рыбках безмозглых размышляешь!..
Он обнял Леру за плечи и снова откинулся назад, увлекая ее за собою. Она почувствовала, как наливается страстью все его тело, когда он рукой проводит по ее спине, прижимает к себе ее бедра. И она прильнула к нему, губами ловя его горячие губы…
– Митенька, я тебя люблю, – прошептала она. – Как я жила без тебя?..
Глава 3
Лера проснулась поздно, но не заметила этого.
Шторы были задернуты. Когда Лера вынырнула на мгновение из сна, ей показалось, что еще ночь, и она снова уснула с блаженным чувством длящегося покоя. Даже боя часов в гостиной она не слышала – ни в девять, ни в десять.
А когда проснулась окончательно, часы били какую-то четверть, и Лера с удовольствием вытянулась в постели, сладко обманывая себя незнанием времени.
И Митина скрипка звучала почти неслышно – наверное, он закрыл все двери между спальней и кабинетом, чтобы ее не разбудить. Но Лера все-таки услышала, как пробивается сквозь стены мелодия, прихотливая и стремительная. Мелодию эту Лера не узнала. Да она и вообще не любила, когда Митя играл что-нибудь быстрое. Ей казалось, что это он просто тренируется: невозможно было сравнить виртуозные пассажи с тем, как звучала скрипка в его руках, когда вся душа его медленно переливалась в мелодию…
Лера набросила длинный шелковый халат в японских цветах и пошла в ванную. Ей хотелось увидеть Митю, но она никогда не входила к нему, когда он играл, – если сам не звал.
«Двенадцатый час! – ахнула про себя Лера, взглянув на часы. – Давно он играет, интересно? Вчера так поздно уснули – вернее, сегодня…»
Она решила пойти к Аленке, пока Митя занят, а завтраком заняться потом. Лера даже устыдила себя в душе: ведь, считай, еще не видела дочку, а вспомнила о ней только сейчас. Ей и правда было стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. Вчера ей так хотелось быть с Митей, она даже обрадовалась, что Аленка спит.
Но