любезных слов: «Благодарю Вас за честные и откровенные ответы на трудные вопросы. С уважением, такой-то».
Журналист признавался, что хотел, чтобы министр не ответил. Боялся, что он сведет разговор к отговоркам и пришлет какую-нибудь отписку. Особенно трудно дался второй месяц ожидания: вдруг придет ответ? На 62-й день я сам пошел в МПС. Естественно, в канцелярию. И тогда она работала образцово: через минуту торжествующая работница доказала, что она ведет свои дела с отменной аккуратностью. Бумажки свидетельствовали о полном ажуре: в срок получено, в тот же день отдано под расписку помощнику министра, сам министр немедленно прочел и, не откладывая, тут же распорядился подготовить ответ...
Прямые и косые надписи на формуляре свидетельствовали, что весь первый месяц мои вопросы (и точки!..) передавались под расписку от одного начальнику другому, каждый к «плану беседы» предлагал свой «проект ответов», но министра они, видимо, не удовлетворяли – мое письмо уже истрепалось, потому что перебывало у всех секретарш министерства и всех ответственных чиновников. К началу второго месяца на обросшем «деле», начатом письмом из «Литературной газеты», появилось краткое заключительное распоряжение, сделанное рукой самого министра с его размашистой росписью: «В архив».
Только об этом я и мечтал! Вскоре в газете была напечатана унылая статья «Интервью без ответов», состоящая из десяти вопросов и десяти оставшихся пустыми ответов с одними точками.
Такой прием оказался действенным: унылая статья с точками без слов заставила руководителя Железнодорожной Державы подать «состав» назад – изменить расписание, «понизить в звании» поезда, которым необоснованно присвоили дорогой (для пассажиров, но выгодный для финансов министерства) тариф, и лишить их незаконного наименования «скорый».
Правда, есть и другая точка зрения. Журналисты тратят много времени на разъезды и поиск информации, иногда даже пустячной. Журналистка газеты «Деловой Петербург» сокрушается по этому поводу [44].
Некоторые ньюсмейкеры стесняются выдавать свои секреты по телефону, желая смотреть журналисту в глаза. И бывает очень трудно объяснить, что газета у нас – ежедневная. Бывает, звонишь кому-то, чтобы задать один маленький вопрос, который не требует особых временных затрат, а на другом конце тебе настойчиво предлагают бросить все (да какие у журналиста могут быть дела!) и приехать в офис на другом конце города.
В начале моей работы в ДП был такой случай, который мне очень хорошо запомнился. Погода в Петербурге стояла, как обычно, дрянная: ветер, дождь, снег, легкий минус – в общем, все как нужно, чтобы не спеша прогуляться. Но пока все это было за окном, я сидела в офисе и звонила в какой-то НИИ, чтобы получить информацию, состоящую из одной цифры – не помню точно, какие-то выводы с какой-то конференции.
Через 3 часа дозвона мне прислали кривой факс, в котором нужной информации не обнаружилось. Тетенька из пресс-службы НИИ к вечеру позвонила и сообщила, что, если я хочу эту цифру, я могу приехать в НИИ и забрать бумажку у входа