взгляда от резко очерченных скул.
Кое-что девушка поведала и о себе – Виталий уже знал, например, что ей двадцать лет и она учится на четвертом курсе иняза и что в этом году ей предстоит годовая стажировка в Дрездене. Но самое главное – она еще никогда в жизни никого не любила так сильно, как его – Виталия.
Окрыленный откровенным признанием, Громов был готов свернуть горы и повернуть вековечные реки вспять, только бы удержать ее рядом с собой.
Какова же была их печаль и разочарование, когда настало неумолимое время расставаться. Виталий успокаивал плачущую Вику, хотя сам ощущал, как на растревоженной душе скребутся кошки, а к горлу подкатил предательский комок.
Долгий, глубокий и чувственный поцелуй поставил в их молодых судьбах неопределенное многоточие…
Микроавтобус с проблесковым маячком на крыше проехал Ленинградское шоссе и по длинному плавному съезду стремительно понесся на Окружную кольцевую дорогу в сторону Дмитровки. Сосед Громова, неулыбчивый прапорщик, зашторил окна.
Трудно было сказать, сколько именно прошло времени (часы у молодого лейтенанта сразу же отобрал суровый полковник), когда Виталий ощутил непрерывную тряску, – по всему было видно, что служебная машина уже съехала на колдобины подмосковной грунтовки.
Наконец скрипнули тормоза, и задняя дверца распахнулась. В лицо лейтенанту ударил сноп яркого солнечного света.
Спрыгнув на бетонный плац, молодой человек осмотрелся по сторонам. Огромная территория базы была обнесена высоким забором с геометрически четкими рядами колючей проволоки. По внешнему периметру стояли сторожевые вышки с вооруженной охраной. Единственное двухэтажное здание из серого кирпича сиротливо примостилось в центре, уставившись на прибывших слепыми окнами.
Широкие двери мрачной двухэтажки распахнулись, и навстречу Громову вышли двое среднего роста мужчин с крепко сбитыми торсами, оба они были в спортивных костюмах.
Их развязная походка никак не соответствовала образу лихого спецназовца ФСБ, который мысленно создал для себя молодой лейтенант.
Первым к ним приблизился кучерявый крепыш с выпирающими из-под белой футболки атлетическими мышцами. Его смеющиеся глаза пренебрежительно уставились на нового сотрудника, а огромный, лягушачий рот скривился в откровенно ироничной улыбке.
Второй был более сдержан и не проявил никаких эмоций к застывшему у армейского автомобиля новичку. Он лишь цепким взглядом окинул рослую фигуру Виталия, почесал привычным жестом крупную бородавку на горбатом носу и перевел радушный взгляд на улыбающегося полковника, протянув тому крепкую, мозолистую ладонь.
– Здорово, Рёма, – просто сказал он.
– Привет, – отозвался полковник и, поочередно пожав руки сослуживцам, представил им Громова: – Знакомьтесь – Гром.
Виталий был слегка обескуражен тем, что Ремизов назвал его школьную кличку, от которой он отвык за долгие годы воинской службы.
Поняв