больше десяти лет шли хорошо, если не замечательно…. Он мог позволить себе уже многое, но если прежде он все свои желания подчинял будущему (вот родится ребенок, тогда можно будет купить дом на Волге, еще одну машину – для Верочки, новую квартиру в районе Набережной, отправиться путешествовать втроем в теплые страны…), то теперь, когда он остался один, и желания как-то сами собой отпали… Хотелось одного – чтобы его контора продолжала так же стабильно и прибыльно работать, чтобы подчиненные его уважали, а женщины видели в нем сильного мужчину… И еще – чтобы Лариса была с ним поласковее…
…Второй бутерброд он осилить не смог, унес тарелку обратно на кухню. Вернулся в комнату, допил пиво и хотел было уже позвонить Ларисе, своей молоденькой любовнице, чтобы попросить ее приехать прямо сейчас, как замурлыкал мобильный телефон. Леонид. Его самый близкий и преданный друг. Его заместитель. Его жилетка, в которую всегда можно поплакаться и с которым так приятно пропустить рюмку другую коньячку, поговорить за жизнь…
– Толя? Привет…
Леня был пьян. Анатолий понял это по голосу.
– Здорово, Леонид. Ты где?
Но он и так представлял себе, где в этот час может быть его друг. В ресторане «Европа». Это любимое место Лени Охрименко.
– Там же, где и всегда… – Анатолий услышал, как Леня вздохнул. – Послушай, я хоть и стараюсь не нервничать, но ты, наверное, чувствуешь, что у меня голос не такой, как всегда, да?
Пожалуй, он был прав, Леня. Действительно, он волновался.
– Что случилось? Деньги забыл или опять язва открылась?
– Дурак ты, Концевич… Вечно тебе в голову всякая ерунда лезет… И какого ты обо мне вообще мнения? Считаешь меня алкоголиком?
– Леня, да что с тобой? Все нормально… Ты такой же алкоголик, как и я… Что случилось-то?
– Понимаешь, брат, сижу я сейчас за нашим с тобой столиком, возле окна, ну, ты знаешь, да? И вот. Напротив меня за столиком сидит один молодой хлыст… Вернее, нет, нормальный парень, хорошо одет, между прочим, не пьяный в отличие от меня…
– Ну? – Концевич подумал, что Ларисе он уже не станет звонить. Поздно, да и настроение не очень-то… Все желания, какие были еще четверть часа назад, исчезли. Хотелось только спать…
– А рядом с ним сидит, угадай, кто?
– Леня, ну откуда мне знать, кто… – И вдруг его словно прострелило: – Лара? – И сон сразу исчез. Он зажмурился и распахнул глаза, словно впуская сумерки спальни вместе с источающей беду телефонной трубкой. – Лариса?
– Нет. Я не стал бы тебе звонить, если бы увидел Ларку… Я не такой, ты знаешь. Но это Вера.
– Какая еще Вера? – Не успел еще ни о чем подумать Концевич. Имя его жены после ее смерти как-то стерлось из памяти, во всяком случае, оно уже почти ни с кем не ассоциировалось (любопытная и любящая поворошить раны Ларка сказала, что он никогда не любил свою жену, вот дурища!) – имя, как имя.
– Толь, ты что? Вера – твоя жена.
– Леня…