Дмитрий Миропольский

Тайна трех государей


Скачать книгу

Одинцов остановился напротив Мунина и почесал наполовину седую бровь. – Первое: в твоей папке есть что-то очень важное, чего мы не знаем. Второе: про это очень важное знает кто-то очень важный. Такой важный, что может послать за папкой вооружённых бойцов. Третье: вместо заявления о мелком хулиганстве у полиции появилось два трупа с огнестрельными ранениями из спецоружия. Четвёртое: пару часов назад я был законопослушным гражданином, а теперь, как ты хорошо заметил, я убийца и мародёр. Пятое: из всех, кто нас будет искать, меня больше других беспокоит тот, кто послал бойцов. Шестое: о том, где и когда ты появишься с папкой, знала какая-то женщина. И, наконец, седьмое: как ты думаешь, насколько ещё хватит моего терпения? Не скажет он, видите ли, не имеет права… Давай, выкладывай!

      – А если я откажусь, что тогда? – нахально ухмыльнулся Мунин и залпом допил остатки виски. – Что вы мне сделаете?

      – Для начала прострелю ногу, – Одинцов показал пистолет. – Пуля калибра семь шестьдесят две в упор – это очень больно. Расскажешь даже то, чего не знал.

      – Вы не посмеете! – Историк заёрзал на диване. – Я буду кричать!

      – Сколько угодно. Ты уже кричал только что. И как, много народу прибежало? Старый дом, толстые стены… А пистолет вообще бесшумный.

      У Мунина снова перехватило дыхание.

      – Вы не посмеете!

      – Посмею. Ты же сам сказал, что я хладнокровный мясник. На твоих глазах пристрелил двоих симпатичных парней, которые просто интересовались историей и не делали ничего плохого. А ты пытаешься меня разозлить. Ещё как посмею! Спрашиваю последний раз: какого рожна ты туда попёрся и кто знал про папку?

      Одинцов резко шагнул к историку и, свирепо глядя ему в глаза, ткнул коротким стволом пистолета в колено.

      – Ну!

      Мунин заговорил, шмыгая носом.

      – Она… Не надо, не надо, я расскажу… Она голландка, по-моему, или откуда-то из Европы… или из Штатов… Я правда не знаю. Пришла в музей, назначила встречу… Ей розенкрейцеры поручили со мной работать.

      – Стоп-стоп-стоп, – Одинцов нахмурился. – Что ты несёшь? Какие розенкрейцеры?

      – Из «Лекториума». Я же говорю…

      – Стоп, – сказал Одинцов ещё раз. – Тормози.

      Он сунул пистолет обратно за ремень, опять налил Мунину виски с соком, а себе чистого и уселся в кресло.

      – Теперь давай с самого начала, – велел он, – как в школе учили. С толком, с чувством, с расстановкой… Что за лекториум, при чём тут розенкрейцеры и каким ты к ним боком.

      Рассказывал Мунин довольно сумбурно: иногда у него заплетался язык, а малозначительным деталям он уделял слишком много внимания.

      Одинцов слушал не перебивая. Курил, пригубливал пряный шотландский самогон и обдумывал услышанное. История обрастала подробностями, но яснее не становилась – даже наоборот, путалась ещё больше.

      Со слов Мунина, в Петербурге с начала девяностых официально действовало подразделение международного духовного центра под названием Lectorium Rosicrucianum. Однажды розенкрейцеры проводили какую-то выставку в музее-квартире Пушкина;