он успокоился, насколько смог это сделать, и снова окинул взглядом стоящих перед ним, минуя сына.
– Мой сын и его семья должны получить новые документы. Их надо переправить через границу по известному тебе, Червонец, каналу.
– Польша?
– Там сейчас много русских. Кто-то не успел вернуться из плена, некоторые солдаты остались там в госпиталях да подженились… Словом, мой сын и его семья должны быть в Гданьске не позднее чем через месяц. В Варшаве им нечего делать, там уже сейчас сплошной «красный» режим. Малейший косяк в документах – камера, пересылка, Сибирь… Словом, Гданьск. Через месяц. Потом начнется чистка, перепись и прочая лабуда, которая усложнит дело… У «красных» это скоро делается… Теперь что касается лаве…
– Общак сохраню, – коротко пообещал Червонец.
Святой подождал, потом посмотрел на Червонца:
– Я назову сейчас деревню. И расскажу, где искать одну могилу.
– Ты хочешь, чтобы мы похоронили тебя рядом с этой могилой? – спросил Крюк.
Святой поморщился и посмотрел на Крюка. Лицо его выражало крайнюю степень огорчения.
– Я, кажется, рано подыхаю… Некого оставить за себя, некого, бля… Один молчит и вроде что-то понимает… Второй как идиот бормочет глупые вещи… Подойди сюда, Крюк, подойди, милый…
Когда тот послушно наклонился, в шею его вцепилась мощная рука умирающего.
– Сукин ты сын, Крюк!.. – взревел Святой. – С каких пор ты стал меня перебивать?! Дождаться не можешь?! Или ты решил, что старик совсем плох для того, чтобы говорить о серьезном?! Или ты подумал, что раз папе яйца оторвало, так его теперь и слушать не стоит?!
Откинув в сторону Крюка, лицо которого стало малиновым от натуги и обиды, Святой отдышался и с сожалением посмотрел на Славу:
– Яйца-то оторвало, да косая опоздала… Смотрите, какой у меня сын. Такого мужика родить не каждому дано… На него вас всех оставил бы, да он сейчас плюнет мне в лицо, на том и закончится… Верно, сынок?
Корсак промолчал, Святой вновь заговорил:
– А знаете, что самое удивительное?.. Не плюнь он, я бы начал подозревать, что не такой уж он и мужик… В брошенном склепе на том кладбище, – бормотал вор, не отрывая глаз от сына, – грузовик добра. Золото, картины, цацки, камней не счесть, деньги…
– Ты ничего не говорил, – сухо напомнил Червонец.
– …деньги. Все деньги должны отойти человеку по имени Корнеев. Все до последнего червонца. После пересечения границы с Польшей он сам решит, как употребить их на благо семьи с максимальным для себя интересом. Все остальное должно отойти тебе, Червонец. И ты будешь решать, как употребить их на благо наших людей. Крюк возьмет на себя контакты с коллекционерами и западными музеями. Если превратить в золото все, что находится в склепе, то сто человек могут обеспечить себя и своих потомков до седьмого колена. Настают тяжелые времена… Сейчас в стране начнется самое страшное – тусовка по военным заслугам… У тебя есть чем гордиться, Червонец? Ну, медаль