и успела даже почувствовать неловкость за то, что совершенно не знаю, что именно должна сейчас делать. И в это время сверху раздался папин голос, который произнес с облегчением:
– Ребята вернулись.
Какое-то время все были заняты тем, что загоняли машину во двор и выгружали вещи – большие пластиковые пакеты, белые и хрустящие, словно накануне шумного домашнего праздника. Сережа внес последнюю большую картонную коробку и поставил ее на пол в прихожей, и папа сказал – не носи их дальше, оставь тут, все равно обратно грузить. В коробке что-то металлически звякнуло.
– Купили почти все, кроме бензина. На заправке очередь километровая, мы хотели засветло успеть домой. Завтра съездим.
– Плохо. – ответил папа. – Но сейчас ехать уже точно не стоит, придется ждать до утра.
– Да ладно, пап, – сказал Сережа. – Мы думали, неделю будем собираться, а сегодня достали почти все – и продукты, и лекарства. Нам осталось-то всего ничего – бензин, завтра возьмем канистры и метнемся по заправкам. Придется несколько объехать, мужики в очереди сказали – помногу в одни руки не отпускают. Да, и ближайший к нам «Охотник» в Красногорске, еще один вроде был в Волоколамске, но это уже совсем не по дороге, может, в Рязани у тебя патронов докупим?
Они вошли в гостиную, в руках у Сережи был тетрадный листок, исписанный убористым папиным почерком с двух сторон, а следом появился Мишка с ключами от Сережиной машины. Мы еще не выпускали его на трассу, но по нашим проселочным дорожкам он вовсю уже катался и с удовольствием всякий раз загонял машину во двор.
– Там мы точно ничего не докупим, – мрачно ответил папа, помолчав. – Боюсь, в Рязани нам уже делать нечего.
Тут только Сережа поднял глаза от своего списка, оглядел нас одного за другим, и наконец заметил Лёнину вздувшуюся, синюю щеку и нож, который тот все еще почему-то сжимал в руке.
– Что у вас тут происходит? – спросил он после паузы, и Лёня, смутившись, быстро положил нож возле своего пустого стакана. Лезвие звякнуло о полированную поверхность стола. Он открыл было рот, но папа опередил его, сказав то, о чем я думала с момента, когда мы вернулись в дом, но боялась произнести вслух:
– Плохи дела, Сережка. У нас тут были гости. Судя по машине, на которой они ехали, и по форме, в которую были одеты, патруль, охранявший въезды в город, разбежался. Никто ими больше не командует, и они решили немного помародерствовать. Да в порядке мы, в порядке, все обошлось более или менее. – продолжал он, мельком взглянув на Лёню. – Дай бог, чтобы я ошибался, но по-моему, все это может означать только одно – город погиб.
Сережа опустился на диван, и лицо у него было скорее задумчивое, чем встревоженное.
– Вот черт, – сказал он. – Хорошо, что мы не сунулись в Красногорск, это же сразу за МКАДом. Вот там, наверное, весело сейчас.
– Так я не понял, – подал вдруг голос