«присваивают себе функции государственные», переживая при этом «определенный болезненный процесс»: доставшиеся от старого режима органы государственной власти «были приспособлены для специальных боевых действий и были боевым ударным аппаратом»[414] – таким образом, Магеровский представлял себе будущее органов военного руководства примерно так же, как Николай Подвойский. Сходство налицо, только в марте 1918 года Подвойский за упорство в проведении своей «программы» слетел, а Магеровский получил возможность претворять догматы в жизнь.
У руководителей ПЛСР весной 1918 года отсутствовало даже единство взглядов по вопросу о будущем собственной партии, не то что о создании вооруженных сил – об этом свидетельствует стенограмма Второго съезда партии (апрель 1918 года). На съезде разразилась дискуссия необходимости сохранения мира с Германией, о роли ПЛСР в осуществлении социальной революции и о взаимоотношениях с большевиками (может ли ПЛСР стать «гегемоном социальной революции», т. е. свалить большевиков и взять власть в свои руки?)[415]. Левых эсеров объединяла, пожалуй, уверенность в том, что их сила в аграрном вопросе, а «не в военной мощи, не в боях на границе, не в добровольческих отрядах»[416]. Военному вопросу придавалось второстепенное значение: на дневном заседании 21 апреля И.З. Штейнберг предложил организовать следующие комиссии съезда – организационную, литературно-издательскую, политическую и по выработке Советской Конституции, аграрную, по экономической (и рабочей программе)[417]. Один из делегатов обратил внимание на необходимость создания специальной военной комиссии, считая «в высшей степени» важной организацию военного дела на местах – глас вопиющего в пустыни: делегату возразили, что военная организация отнесена к организационным вопросам[418]. На предложение о создании военной комиссии отдельные делегаты заявили, что «время не наступило, доклада нет» (доклад должен был сделать, но не сделал член ПК ПЛСР М. Ярустовский[419]); собрание большинством голосов отложило вопрос, как его сформулировал И.З. Штейнберг, «о военной боевой работе»[420]. В итоге военный вопрос был сведен к обсуждению «Отчета боевой организации», представленного Петроградской боевой дружиной[421].
Наиболее догматично мыслящие партийные работники считали, что партия должна озаботиться не созданием армии, а осуществлением социальной революции (М.А. Натансон, М.А. Спиридонова, А.М. Устинов и др.)[422]. Эта часть левых эсеров, как и левые коммунисты в партии большевиков, рассчитывали на скорейшее осуществления революции в Германии и окончательное разложение частей Четверного союза[423]. Спиридонова и Устинов после заключения Брестского мира выступали даже против формирования партизанских левоэсеровских отрядов, действующих в тылу у германских частей и на фронте: такие отряды отождествлялись с подготовкой