чемоданчик». С этого дня РСФСР стала официально называться Российской Федерацией. Вместо советского красного флага над Кремлем был поднят трехцветный российский флаг.
А что же в это время делал доктор Белецкий? Предпринимал ли он какие-либо попытки влить жизненную струю в деятельность своей лаборатории или предавался все большему унынию, как это было с ним в начале года? Нельзя сказать, чтобы удача сопутствовала ему. Там, где ему обещали помощь в проведении обследования дошкольников в двух детских садах, сейчас сказали «нет». Объяснили это тем, что родители относятся с осторожностью ко всякого рода обследованиям и не желают, чтобы посторонние врачи вмешивались в жизнь и здоровье их детей. Что ж, может быть, это было реакцией на состояние общества этой осенью. Предложили вернуться к этому вопросу весной. И на том спасибо.
Близилось время начала работ по Белорусскому проекту Телкова. Иван ждал известий об этом от него самого или хотя бы от Татьяны. Но та молчала, особенно она была расстроена неудачей с детскими садами. И вот однажды утром, после заседания ученого совета, они вместе с Татьяной поднимались к себе на третий этаж. В коридоре у окна стоял Телков и смотрел в окно. Обернулся, когда подошли к нему Иван и Татьяна. Он был пьян или в глубоком похмелье.
– Ты что здесь делаешь? – довольно строго спросила его Татьяна.
– Я пришел к Ивану Павловичу. Мне нужно с ним поговорить. А ты пока оставь нас.
Татьяна взяла его под руку и повела по коридору к двери Белецкого. Иван открыл ключом дверь и пригласил Телкова войти. Тот грузно ввалился в кабинет и плюхнулся на стул.
– Извини, у меня проблемы, вот я и надрался вчера. Сейчас объясню. Слушай, Иван, у тебя спиртик есть? Налил бы немного, может быть полегчает.
Красивое лицо Телкова сейчас имело жалкий вид. Иван не мог не помочь ему, как товарищ и как врач, наконец. В такие моменты нельзя отказывать страдальцу. Он достал из сейфа литровую бутылку с медицинским спиртом, который выдавали для лабораторных работ, и плеснул в чашку немного.
– На том столе возьми вторую чашку и налей воды для запивки, – посоветовал он Телкову.
Тот взял чашку, его руки заметно дрожали. С трудом поднялся и подошел к раковине. Обошелся без второй чашки. Иван видел его широкую спину и правую руку, в которой он держал чашку со спиртом. Выпил и запил водой. Постоял чуть-чуть, отпил еще немного воды и повернулся к Ивану. Его лицо заметно разгладилось.
– Ну, вот, совсем другое дело. А то боялся, что могу помереть. Мне никак нельзя оставлять Татьяну одну. Надо заработать деньги. Ведь я выпиваю и могу помереть в любую минуту. А что я оставлю ей? Сейчас я преподаю химию в техникуме, получаю какие-то гроши, на которые даже прожить невозможно, – его речь была сумбурной и пока что не давала Ивану никакого представления о сути дела, которое принес к нему Телков. – Слушай, наше