тебя. Я хочу помочь, если смогу.
Неужели я настолько неумело скрывала свои чувства? Или причина в том, что до сих пор никто не соизволил посмотреть на меня как на существо, переживания которого достойны внимания?
– Дело в… моей матери. Она собирается снова выйти замуж.
– И это все? Но у меня сложилось впечатление, что тут должно быть что-нибудь еще.
– Что, например?
Мне было боязно узнать, о чем она догадалась, и я приготовилась услышать, что моя привязанность хотя и льстит ей, но едва ли уместна в отношениях между учеником и учителем.
Вместо этого мадемуазель Бреган сказала:
– Я думала, тут замешан мальчик, который тебе нравится, или, возможно, какие-то женские проблемы.
Эвфемизм был мне понятен, и я покачала головой. Первая менструация случилась у меня три месяца назад.
– Значит, тебя тревожит только замужество матери? Но почему? Тебе не нравится ее поклонник?
– Я его не знаю. Отец умер, когда мне было шесть лет. До сих пор о свадьбе знали только мама, моя сестра и я…
Не успев ничего понять, я выложила ей все о герре фон Лоше и ужасавшем меня переезде в Дессау, о моем таланте к игре на скрипке и маминых амбициозных мечтах видеть меня студенткой консерватории. Я совладала со своим порывом только тогда, когда уже готова была признаться, что сама мадемуазель Бреган тоже представляет для меня проблему, потому что нет слов, чтобы объяснить, какие чувства она во мне вызывает, но что я не хочу уезжать никуда, где буду находиться вдали от нее.
Она между тем маленькими глотками пила кофе и после продолжительной паузы сказала:
– Я понимаю, как могут страшить тебя предстоящие изменения. Mon Dieu, как я это понимаю! Но мне не кажется, что у тебя есть серьезные причины для беспокойства. Твоя мама, похоже, порядочная женщина, и она нашла мужа, который будет о ней заботиться. Ты ведь хочешь, чтобы она была счастлива? А Дессау вовсе не так далеко. Я уверена, там тоже есть школы, с другими детьми. – Она помедлила. – Ты здесь ни с кем не подружилась. Эта темноволосая девочка, что сидит рядом с тобой, – Хильда, все время пытается привлечь твое внимание, но ты ведешь себя так, будто она невидимка.
Правда? Я ничего не замечала. Но я в то время вообще ни на что не реагировала в школе, кроме мадемуазель.
– Эта девочка очень похожа на тебя, – продолжила учительница, – такая милая и сообразительная. А что? Ты могла бы иметь сотню друзей, если бы захотела. Но ты ведь никогда даже не пыталась?
Разговор принял неудобный поворот. Я не хотела обсуждать отсутствие у меня друзей, я хотела…
Мадемуазель Бреган указала на мою чашку:
– Пей, а то остынет.
Пока я заглатывала еле теплый кофе, она смотрела на меня с такой искренностью и проницательностью, что это приводило меня в замешательство и заставляло предполагать в ней способности читать мои самые потаенные мысли.
– Ты когда-нибудь была в cinématographe?[21]
– Где?
Ее вопрос меня озадачил, я представления не имела, о чем она говорит.
– Движущиеся