и за портки, норовя порвать грубую ткань, а коренья деревьев едва не сдергивали лапти с ног. Пару раз приходилось останавливаться и поправлять обувку.
– Как ты ходишь здеся? – спросил Всемил, когда ветка хлестнула его по щеке и расцарапала в кровь. – Мне уже и ягоды на фиг не нужны.
– Потерпи, скоро и ягоды будут, – обернувшись ответил Бажен, как бы намекая: «это, мол, еще цветочки».
– Да на што мне твои ягоды, ежели рожа вся в крови. С тобой, как ни пойди куда, ты чистый и белый, а я как в говне измазанный.
– Осторожко ходи, и будет счастье тебе, – улыбнулся Бажен и конопушки его засветились от улыбки.
Через некоторое время, когда сквозь ветви уже почти не пробивалось солнце, Бажен сказал:
– Вот поляна моя, я никому ее не показывал.
И они, и правда, вышли на небольшую полянку, заросшую травой и лесными цветами. Всемил пошубуршал в траве ногой и увидел спелые ягоды. Их было столько, что на всю деревню хватит. Ради этого стоило тащиться в такую даль, продираться через кустарник и бурелом. Всемил забыл все обиды, отер кровь с оцарапанной щеки и упал на колени, поставив рядом свое лукошко. Бажен отошел на другую сторону поляны и тоже начал собирать чернику. Много ее не съешь, начинала вязать во рту, и потому лукошко наполнилось довольно быстро. Мальчик поднялся, оттирая руки о портки, и посмотрел на товарища. Лукохо Всемила было наполовину пусто, а лицо измазано черным, будто он в саже извозился. Бажен засмеялся.
– Сажи нажрался, чудо-юдо невиданное!
– Фам фы фавы наввафся, фам фы фуво, фам фы юво! – пробурчал Всемил, рот его был полон ягоды.
И тут Бажен увидел косолапого. Зверь тоже пришел полакомиться ягодкой и наверно, был очень недоволен тем, что его место занято.
– Всемил, не дрыгайся, спокойно… – перестав смеяться, сказал Бажен.
– Фево фы фсе двавнифся, – ответил с обидой Всемил, но заметил, что друг его вовсе не смеется.
Он поднялся на ноги, медленно развернулся и тоже увидел медведя. Зверь стоял в десятке локтей, в зарослях кустарника, поэтому Бажен и не сразу заметил его. Мишка поднялся на задние лапы, медленно двинулся в сторону Всемила и зарычал.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! – заорал мальчик, выплюнув остатки ягоды, и бросился к другу, забыв о лукошке.
Бажен рванул к лесу. Медведь был только с виду неповоротливым. Он в два счета догнал мальчишек и те, недолго думая, взлетели – Бажен на одну осину, а Всемил на вторую – да так шустро, будто крылья отросли у них.
Мишка решил не отступать и полез вслед за Всемилом. Бажен, усевшись попрочнее на ветке, сдернул с плеча лук и, схватив стрелу из колчана, выстрелил. Стрела попала медведю в шею, но вреда не причинила, и он, глухо урча, продолжал подниматься. Всемил перелез по толстой ветке подальше, чтобы косолапый его не достал и тоже взял лук. Выстрелил и попал в голову, но мишке это было как укуса комара. Он продолжал подниматься, обламывая своим тучным телом мелкие ветви.
– Уйди, ведмед! – орал Всемил, пуская в зверя одну за одной стрелу, но тот не думал от него отстать. – Оставь меня!
Бажен