серьезно ответила мама. – Вы же знаете, как это бывает. Для этого не нужно много времени.
– Да? Ну и сколько же раз у тебя так бывало? – спросила бабушка.
– Честно говоря, сегодня в первый раз, – сказала мама. – Потому-то я и знаю.
Лидия с бабушкой машинально посмотрели в мою сторону, возможно, хотели убедиться, правильно ли я понял свою маму, что в тот, первый раз, когда она «согрешила», в результате чего я появился на свет, она не испытывала никаких особо теплых чувств к моему отцу, кем бы он ни был. Но мне пришло в голову совсем другое. Я подумал: может, это и есть мой отец? Может, это тот самый человек, которого она встретила тогда, в первый раз, и он узнал обо мне, и ему стало интересно, и он захотел меня увидеть? И что-то очень важное мешало ему с нами встретиться все эти шесть лет? В конце концов, я ведь родился в 1942 году, а тогда шла война.
И, будто снова подтверждая неправоту тети Марты, мама, кажется, тут же поняла, о чем я размышляю, потому что сразу же поспешила сказать мне:
– Пожалуйста, Джонни, я бы хотела, чтоб ты понял раз и навсегда: этот мужчина не имеет ровным счетом никакого отношения к тому человеку, который был твоим отцом. Этого мужчину я сегодня встретила впервые, и он мне понравился, только и всего. Он просто нравится мне, и надеюсь, тебе он тоже понравится.
– Ладно, – сказал я, но почему-то не смог взглянуть ей в глаза; я помню, как постоянно переводил взгляд с рук Лидии, вцепившихся в подлокотники коляски, на бабушкины, теребившие брошку.
– А чем он занимается, Табита? – спросила бабушка.
Это вопрос совершенно в духе Уилрайтов. Моя бабушка считала, что по роду занятий можно судить о происхождении человека – причем желательно, чтобы оно вело в Англию, в идеале – в семнадцатый век. И потому весьма ограниченный перечень занятий, которые бабушка могла удостоить своим одобрением, был столь же своеобразен, как Англия семнадцатого века.
– Драматургией, – ответила мама. – Он в некотором роде актер, но не совсем.
– Безработный актер? – уточнила бабушка. (Я думаю, актер, имеющий работу, уж точно ее не устроил бы.)
– Нет, актерской работы он не ищет, он актер-любитель, – сказала мама. Я тут же подумал о людях на привокзальных площадях, которые разыгрывают кукольные представления – я имел в виду уличных артистов, но в шесть лет у меня был еще довольно ограниченный словарный запас, и я не знал, как это называется. – Он преподает актерское мастерство и ставит пьесы.
– Он режиссер? – спросила бабушка с оттенком надежды в голосе.
– Не совсем, – ответила мама, и бабушка снова нахмурилась. – Он ехал в Грейвсенд на собеседование.
– Сомневаюсь, что ему тут удастся устроить театр, – заметила бабушка.
– У него было назначено собеседование в Академии, – пояснила мама. – Насчет преподавательской работы. По истории театра, кажется. Кстати, мальчишки в Академии сами ставили несколько пьес. Помнишь, мы с Мартой даже ходили смотреть пару раз. Это так забавно – как они переодеваются в девчонок.
Из того, что я помню, это