я знаю, что в тот день в доме 80 на Центральной улице посвященных было трое – трое, всецело поглощенных погодой. Оуэн тоже не смотрел на отъезжающих молодоженов – он тоже вглядывался в небо, приобняв манекен за талию и свесив руку на его бедро; его сосредоточенное встревоженное лицо было устремлено вверх. Если бы я знал тогда, какого ангела он там высматривает… Но день тот выдался суматошный: мама попросила найти Оуэна – и я просто сбегал наверх и привел его. На град он, казалось, не обращал никакого внимания; льдинки отскакивали от крыши автомобиля и рассыпались вокруг, но я не заметил, чтобы хоть одна из них угодила в Оуэна. Он сунул голову в окно, и мама поцеловала его. Затем она спросила, как он доберется до дому. «Не идти же пешком в такую погоду, Оуэн. И на велосипеде не проехать, – сказала она. – Прокатимся с нами?»
– В СВАДЕБНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ? – спросил он.
– Залезай, – скомандовала мама. – Мы с Дэном тебя подбросим.
Оуэн обрадовался невероятно; подумать только, отправиться вместе с моей мамой в свадебное путешествие – пусть даже он проедет с молодоженами совсем чуть-чуть! Он попытался протиснуться в машину мимо мамы, но его мокрые брюки прилипли к ее юбке.
– Погоди-ка, – сказала мама. – Выпусти меня и полезай вперед.
Она решила, что он, такой маленький, запросто поместится между сиденьями, верхом на кожухе карданного вала; но стоило маме на одно мгновение вылезти из «бьюика», как от крыши автомобиля тут же отскочила здоровенная градина и стукнула ее прямо между глаз.
– Ай! – вскрикнула она, схватившись за лоб.
– ПРОСТИТЕ, Я НЕ ХОТЕЛ! – поспешно выпалил Оуэн.
– Давай-давай, залезай, – смеясь, ответила мама.
И машина медленно тронулась.
Хестер только тут сообразила, что Оуэн улизнул с ее трусами.
Она выбежала на подъездную аллею и остановилась, подбоченясь и уставившись на медленно отъезжающий автомобиль. Дэн с мамой, не оборачиваясь, высунули руки из окон и замахали на прощание, рискуя заработать синяки. Оуэн развернулся, сидя между ними, и посмотрел назад; по его лицу расползлась ухмылка до ушей, в руках мелькнуло что-то белое, и мне стало совершенно ясно, чем он помахал Хестер на прощание.
– Эй, ты, ворюга несчастный! – крикнула Хестер.
Но тут град снова сменился дождем; Хестер, не успев уйти с подъездной аллеи, в мгновение ока промокла насквозь – и желтое платье облепило ее так плотно, что все тут же очень хорошо увидели, чего на ней не хватает. Она со всех ног бросилась в дом.
– Послушайте, барышня, – обратилась к ней тетя Марта, – а где ваши…
– Силы небесные, Хестер!.. – воскликнула потрясенная бабушка.
Но силы небесные сейчас были явно заняты другим. И все эти бабушкины знакомые «старые кошелки», разглядывая Хестер, должно быть, думали: пусть это и дочка Марты, но скоро она, видно, переплюнет и Табби.
Саймон с Ноем собирали градины, пока те окончательно не растаяли под вновь припустившим дождем.