кажется, будто мы видим вещи ясно, хотя на самом деле это не так, доктор Теннент.
– И вы считаете, что это представляет для вас серьезную проблему?
– Не только для меня, но и для всех.
Майкл заглянул в анкету, потом снова поднял глаза на собеседника: надо было как-то направить разговор в нужное русло.
– Вы оставили большинство вопросов без ответа.
– Значит, вы обратили на это внимание?
В голосе Гоуэла послышалось удивление, но Майкл не знал, подлинное оно или нет.
– Да. Вам было неловко отвечать на вопросы?
– Нет.
Гоуэл улыбнулся ему дружеской, обезоруживающей улыбкой.
Майкл продолжал внимательно смотреть на пациента, однако язык тела в данном случае ничего не прояснил. Майкл решил двигаться дальше.
– Хорошо. Теренс, я бы хотел услышать, зачем вам понадобилось встретиться со мной.
– Это ваш «вольво» там внизу? Серебристо-серый?
Майкл помедлил: ему очень не хотелось понапрасну тратить время на разговоры, не имеющие отношения к делу.
– Да, – снисходительно ответил он. – Мы можем вернуться к тому, что привело вас сюда?
– Хороший автомобиль «вольво», надежный, никакие аварии ему не страшны.
Майкл мельком бросил взгляд на фотографию Кейти.
– Я думаю, лучше вообще не попадать в аварии.
Он встретился глазами с Гоуэлом и вдруг почувствовал, что краснеет.
Неужели Гоуэл знает о его трагедии? Вряд ли, хотя Майкл в первые месяцы после гибели жены написал для нескольких газет цикл статей о чувстве утраты, там было много личного. И к тому же пациенты нередко играли с ним в игры разума, правда не на самой первой консультации.
А доктор Теренс Гоуэл сидел на диване в абсолютно расслабленной позе, зная, что Майкл Теннент фиксирует каждое его движение, пытается заметить какие-то симптомы, так сказать, отыскать тоненькие пунктирные линии (с надписью «открывать здесь»), которые выведут его к причинам болезни.
«Ну-ну, доктор Теннент, мечтать не вредно».
Вслух же посетитель сказал:
– Ненавижу коктейльные вечеринки.
– Почему? – спросил Майкл.
– Что «почему»? – изумленно взглянул на него доктор Гоуэл.
– Почему вы ненавидите коктейльные вечеринки?
– Я? С чего вы взяли, что я ненавижу коктейльные вечеринки? – Казалось, пациент совершенно искренне недоумевал.
– Да вы сами только что это сказали.
Доктор Гоуэл нахмурился:
– Я ничего такого не говорил. Я вообще ничего не говорил.
Майкл сделал ручкой «Паркер» (подарок от Кейти на годовщину свадьбы) первую запись в истории болезни. При некоторых заболеваниях люди могут говорить вслух, даже не отдавая себе в этом отчета.
Томас Ламарк с трудом сдержал улыбку. Все будет гораздо проще, чем он предполагал.
«Может быть, ты и умен, доктор Теннент, но ты даже и не представляешь себе, насколько я умнее».
Тина