Так требовалось по сюжету. Приятель Рейна работал в похоронной конторе и подогнал нам взаправдашний катафалк. Я взгромоздился на крышу, и катафалк понесся по серпантину; рядом в стареньком «приусе» мчались Салли и Рейн. Одной рукой я накладывал мороженое в вазочку, в другой держал бутылку с сиропом, и тут один из камешков, которыми бросалась Салли, угодил мне в ногу. Я чуть не сорвался в пропасть, но вовремя ухватился за перекладину на крыше и вскарабкался обратно, все еще держа в руке вазочку с мороженым. Нет ничего невозможного, когда есть мороженое!
Хронометраж окончательной версии составил двенадцать минут, что было намного дольше всех предыдущих короткометражек. Показ фильма состоялся в компьютерном классе. Я поминутно дергал Рикки за рукав, отмечая особо удачные моменты вроде бешеной перестрелки или драки цветочными букетами и опасной бритвой.
Казалось, Рикки надеялся, что если покрутиться в кресле, он увидит совсем другое кино. Он зажмуривался, открывал глаза и с надеждой вглядывался в экран видавшего виды ноутбука, но тут же морщился, потому что видел все то же фуфло.
Когда по экрану поползли титры, Рикки что-то надумал. Он встал, улыбнулся, поблагодарил нас за поддержку «красных галстуков» и направился к двери. Мы даже не успели показать ему подборку наших киноляпов. «А как насчет уговора?» – спросил я. Рикки сделал морду кирпичом. Салли, Рейн и я сняли этот фильм по собственному желанию в знак горячей поддержки дела «красных галстуков». Можем опубликовать его в Интернете, но Рикки нет до этого никакого дела. В образе расчетливого интригана и свежеиспеченного политика Рикки был неузнаваем. Прежний Рикки дал о себе знать лишь однажды – когда пригрозил вырвать нам языки, если мы заикнемся, что это он велел нам снять этот фильм.
Рейн, Салли и я тупо смотрели друг на друга, пока на экране ноутбука мелькали неудачные дубли. «Это что же, мне теперь помирать?» – произнес Рейн металлическим, не допускающим сомнений тоном. Из-за красных галстуков в кадре Салли решила не выкладывать фильм для общего доступа – чего доброго, решат, что мы заодно с «красными». Рейн надеялся, что Рикки передумает, и хотел опубликовать фильм. Мне было жалко потраченных времени и сил. Может, отредактировать видео и превратить красный галстук во что-нибудь другое? В питона, там, или ошейник. Нельзя отделять произведение искусства от художественного замысла, отрезала Салли. У меня в жизни не было никаких художественных замыслов, с чего бы я стал их заводить. Особенно задним числом. Сначала уйма материала пошла псу под хвост, потом потребовался сценарий, а теперь, видите ли, появился художественный замысел. Даже если бы жизнь Рейна не висела на волоске, было очевидно – нам стало не по пути.
Я попытался утешить Рейна: экуменисты могут сдаться в любой момент, и призыв отменят. Или – эта идея казалась мне особенно многообещающей – пусть Рейн разыграет карту «я – киборг» и сделает вид, что призыв его не касается, но Салли велела мне заткнуться. Она носилась из угла в угол, как