ты поднял на меня руку, а именно – ударил в нос, во-вторых, перешел к прямым оскорблениям, бабой назвал, вот.
– Зайцерыб, не уводи разговор в сторону. Давай закончим с виллой.
– Давай! – оживилась я.
– Не в том смысле. Если ты сможешь внятно объяснить, что именно тебя там не устраивает, я все отменю. Не сможешь – завтра даю отмашку риелтору.
– Да не знаю я, не знаю! – Упс, а голос с чего вдруг задрожал? Определенно лечиться надо. – Не нравится, и все! Я чувствую – это очень плохое место.
– Да нормальное. – Лешка улыбнулся и вытащил из бардачка какие-то бумаги. – Вот, Винс по своим каналам собрал информацию об этой вилле. Построена она совсем недавно, там целый жилой комплекс из нескольких вилл, место чистое, тихое, можно сказать, патриархальное. Виллы уже почти все раскуплены, причем солидными семейными людьми, никаких тебе мафиози и наркопритонов. И кладбища там под домами нет, и ничего, чем пугают в подобных случаях разные ужастики. Там даже никого не убили, представляешь? До зевоты скучное место. Теперь ты успокоишься?
– А может, покажем видео Нике?
– Анна!
Ну вот, рассердился.
Глава 4
Лешка во всем, что касалось дочери, является стопроцентным, образцово-показательным маниакальным папашкой. Позднее долгожданное отцовство, радостное ожидание, страшный период, когда Майоров поверил клевете и считал, что ребенок не его, затем – автокатастрофа, кома и полурастительное существование, из которого его буквально вырвала Ника, – все это вылилось в такой океан бесконечной нежности и самоотдачи, который посторонним невозможно и представить.
С момента появления нашей малышки на свет между нею и отцом установилась необъяснимая ментальная связь. Поначалу это было неосознанное ощущение душевного тепла, а потом…
Лешка не мог ничего толком объяснить, да и, если честно, я не стремилась его расспрашивать. То, что пришлось пережить моей половинке, настолько глубоко ранило его душу, что лезть в нее грязными сапогами праздного любопытства, сбрасывая при этом на пол хрупкие воспоминания, могли только папарацци. Вернее, не могли, а пытались.
Хотя мне отчасти была понятна связь отца и дочери, поскольку я ощутила нечто подобное гораздо раньше – с начала существования Ники. Тогда это казалось мне абсолютно естественным, я считала, что так происходит со всеми будущими мамами.
Но то, что сделала кроха, которой на тот момент не исполнилось еще и года, для своего отца… Это настолько трудно поддается объяснению, что лучше и не пытаться. Просто принять как свершившийся факт и не выставлять его, факт, на всеобщее жадное обозрение. К нам и так цепями беспардонного любопытства приковано слишком много внимания, а узнай хоть кто-то из чужих, что у Майорова родился ребенок-индиго! Лучше не думать о последствиях.
К тому же сейчас Ника не проявляет каких бы то ни было сверхспособностей, она, конечно, намного опережает сверстников по физическому и умственному развитию, но и только. Может, потому, что мы теперь вместе