надо. – Мариана подняла на него глаза. Ресницы слиплись от слез, лицо бледное… – Простите, сэр Барти. Я…
– Тебе легче?
– Да, наверное…
– Вот и хорошо. Мариана, ты совсем не должна рассказывать…
– Не надо так говорить, сэр Барти. Я обещала. Вы не бойтесь, больше такого не будет.
Свет Господень, да ясно, что не будет! У тебя на такое просто сил уже нет…
– Я виновата перед вами, сэр Бартоломью, – продолжала Мариана. – Из-за меня вы отправились в путешествие, опасное и совсем вам не нужное. Я хочу, чтобы вы знали правду.
Голос девушки звучал до странности спокойно, почти безжизненно. Барти взял ее ладони в свои, покачал головой – ледяные.
– Хорошо, Мариана, я тебя слушаю.
– Мой отец был рыцарем, – начала Мариана. – Дедушкино наследство отошло его старшему брату, а он надеялся выслужить себе лен оружием.
Барти кивнул: обычная история.
– Однажды отец оказал услугу монастырю Юлии и Юлия Беспорочных, что в Белых Холмах. Большую услугу. И монастырь в награду пожаловал ему земли… те самые холмы… Эта земля всегда считалась бросовой, но там рядом лес и река, так что прожить можно. Мы и жили… а потом отец умер, и опекунство надо мной отдано было монастырю. Мне полгода до совершеннолетия не хватало…
– И что? – Насколько Барти знал, ничего такого уж необычного в опеке монастыря над несовершеннолетней девицей не было. Обычно в таких случаях в доме опекаемой поселялись одна-две сестры: и присмотр, и помощь, и наставления. А там подыскивали девице подходящего мужа…
– И отец Томас, монастырский настоятель, стал меня уговаривать идти в монашки, – сердито буркнула Мариана.
– Тебя? В монашки?! – Воистину, это ни в какие ворота не лезло! Ясно, когда отдают в монастырь младших дочерей, бесприданниц… Можно понять, когда запирают отмаливать грех сблудившую девицу – хотя такое чаще все-таки оканчивается свадьбой. Бывает и так, что девушка сама вдруг слышит зов Господень. Но к Мариане-то все это явно не относится! Миловидная, бойкая, острая на язык, наследница какого-никакого, а лена, и к тому же твердых правил – вполне завидная невеста для небогатого и не слишком знатного рыцаря, в девицах бы не засиделась.
– Ну да. – Мариана отняла у рыцаря руки, вытерла лицо краем покрывала. Пригладила волосы – признаться, без особого толку. – Понимаешь, когда отец оформлял лен, эти угодья мало что стоили. Их отдали нашей семье в бессрочное пользование за обязательство поддерживать в порядке мост через Рюйцу и отчислять на святые нужды половину мостового сбора.
– Только-то? – Барти поймал себя на зависти к незнакомому рыцарю: такие удачи случались редко.
– А потом, – продолжила Мариана, – гномы нашли в наших холмах белую глину. И стали платить нам за разработку.
Барти присвистнул:
– Вот оно что! И тебе предложили переписать лен обратно на монастырь?
– Сначала пресветлый отец уговаривал меня добром. Примером сестер, наставлениями.