обнимая друга.
– Дивно, дивно, – закивал головой Алексей Львович.
– Итак, доктор, что скажите? – спросила княгиня.
– Я не специалист, – отозвался Жигамонт, поднявшись, – но мне кажется, что вы, князь, могли бы добиться больших успехов на музыкальном поприще. Во всяком случае, вам следовало бы поехать в Петербург или Москву и продемонстрировать свои умения людям знающим.
– Спасибо, доктор, за диагноз, – полушутя поклонился Володя. – Что ж, может, и, в самом деле, махну по осени в Москву! Чем чёрт не шутит…
Юноша не успел докончить, так как в гостиную вошли двое: невысокий, сутулый человек с изрядными залысинами на крупной голове и старый священник с суровым лицом и белыми, как снег, волосами.
– О, отец Андроник! – тотчас поднялась навстречу княгиня. – Мы уже беспокоились о вас. Что произошло?
– Прошу простить, Елизавета Борисовна, меня срочно позвали к умирающему, – голос священника оказался немного резким.
– Что? Кто-то умер?
– Да. Прохор Саватьев.
– А… Да-да, – Олицкая вздохнула, – он уже давно хворал. Царствие небесное ему. Отличный плотник был и детей справных вырастил. Старуху его жаль, но у неё, благодарение Богу, уже внуки есть: справится. Заеду днями проведаю её.
За окном зарокотал гром.
– Никак там гроза? – спросил Родион.
– И преизрядная-с, Родион Александрович, – кивнул спутник священника. – У отца Андроника бричка сломалась. По счастью я как раз возвращался из города и подвёз его.
– Спаси вас Христос за то, Архип Никодимович, – поблагодарил отец Андроник.
– Я сейчас велю ужин вам подать, – решила княгиня.
– Не стоит, Елизавета Борисовна, – покачал головой священник. – Я не голоден. К тому же нынче постный день. Мне бы разве чаю крепкого горячего да бараночку.
– Архип Никодимович, распорядитесь, пожалуйста, – сказала Олицкая. – И комната для отца Андроника пусть готова будет. И сами согрейтесь обязательно.
– Всенепременно-с, – отозвался Архип Никодимович и ушёл.
Этот человек с первого взгляда не понравился Георгию Павловичу. Во всём облике его сквозила хитрость, изворотливость и скрытая враждебность, и глубоко посаженные глаза его смотрел исподлобья как-то недобро. Зато отец Андроник всем видом своим внушал почтение и доверие. Высокий, худой, ещё крепкий старец в простой рясе, словно сошедший с древней иконы, он неспешно подошёл к каждому из собравшихся, приветствуя их. Княгиня немедленно представила ему доктора, и он благословил его.
Явившаяся Даша принесла чай с баранками и вишнёвым вареньем, к которому священник не притронулся.
– Отец Андроник – настоящий аскет. Не пьёт ни спиртного, ни кофе, а только воду и чай. Мало ест и спит. Образец подвижника. Из него вышел бы превосходный епископ, но он, кажется, вовсе не стремится к возвышению, но даже чурается всего с ним связанного, – шёпотом сказала Олицкая доктору.
– А что за человек был с ним? – спросил Жигамонт.
– Это