Сказка о черном демоне красных песков. Светлана Тулина

– так ведь и будут стоять, рты раскрыв, и пялиться на столь вопиющее нарушение всех мыслимых приличий. Сказал, многозначительно шевельнув бровью, когда чёрные глаза, несколько раз моргнув, повернулись, наконец, в его сторону:

      – Ещё кувшин. Быстро.

      Слуги – их было четверо – переглянулись. Потом тот, который держал полотенце и был, похоже, младше всех прочих, передал свою ношу коллеге постарше и убежал, шлёпая босыми ногами по каменным плитам – ковров на первом ярусе замка не предусматривалось, во время торжественных обедов пол устилали соломой, а сейчас и её повымели.

      Тем временем Квентий, последний раз звучно глотнув, с видимым сожалением отставил опустевший кувшин. Вернее даже – не отставил, а просто выронил – хрупкая керамическая вещица, богато украшенная разноцветной эмалью, наверняка бы разбилась, не подхвати её вовремя метнувшийся слуга. Квентий качнулся. Повёл вокруг мутными, налитыми кровью глазами. Потёр висок грязной рукой. Сморщился. Прогудел просительно:

      – Водички мне бы… холодненькой…

      Водички ему бы действительно не помешало. И побольше. Желательно с бочку так. Король Аквилонии в полутьме сначала не разглядел было, а теперь, когда глаза привыкли, обнаружил ещё одну интересную особенность. Начальник его внутренней стражи был не только пьян до состояния непотребного – он и выглядел не менее непотребно. Дорогое и совсем ещё недавно новое одеяние помято и изорвано, а уж грязно так, словно хозяина этих тряпок волокли за боевой колесницей по горной дороге не меньше трёх-четырёх полётов стрелы, да ещё и во время осенней распутицы. Подаренного благодарными купцами Сабатеи мехового плаща и вообще на Квентии не наблюдалось более, только болталась на шее завязка с жалким обрывком грязного меха. На лице – грязные потеки, в волосах – листья и всякий прочий мусор.