смирно! – старшина Луговой тоже был командир не промах. – Курсантам Приходько, Цапро, Бузине объявляю по наряду вне очереди. Остальным – Отбой! Вольно. Разойдись…
22.00. После отбоя жизнь в казарме замирала. Свет выключался, вместо него горела под потолком синяя тусклая лампочка-ночник. Дверь в коридор закрывалась дежурным, наконец-то можно поспать от души.
Зато начиналась жизнь в коридоре, в туалете, в умывальной комнате, в других помещениях. Схлопотавшие наряд вне очереди мыли полы, убирались в умывальной, в туалете хлоркой отчищали толчки от желтизны до белизны. Работали рьяно. Быстрее закончишь, быстрее спать ляжешь.
Старшина, проверив чистоту помещений, выносил решение; идти спать или продолжать наводить марафет. Наконец, всё стихло. В казарму вошла благодатная ночь. Надолго ли, кто знает?!..
ИВАНОВЫ СНЫ. Наконец, и Ваньке подфартило. Он крепко спит, и видит очередной эротический сон из прошлой жизни, о чём мечтал ещё совсем недавно, в комнате отдыха.
«А приснился ему тот памятный вечер в Краснодаре, когда он провожал Ладу, девушку своей мечты, после танцев до дому до хаты.
Возле её калитки они обнялись, и стали целоваться.
Чувства переполняли влюблённых, сердца вот-вот выскочат из груди.
Адреналин, полученный от драки на танцплощадке в парке культуры и отдыха, когда Ваньке удалось отметелить троих хулиганов, удвоил их страсть, и они совсем обезумели, потеряли контроль над собой…»
6.00. «Подъём!» – раздался в утренней тиши казармы зычный бас, но молодые уже привыкли к этой команде, и она не вызывала у них того чувства ужаса, как вначале. Конечно, очутиться вместо жарких объятий с девушкой в казарме во время утреннего подъёма, это не одно и то же, но деваться некуда.
И Ванька привычно облачался в форму вместе со всеми. Его ещё обуревали те сладостные чувства, полученные во сне, и он улыбался им.
– Шо, Иван, сон дюже гарный приснился? Небось, с дивчиной целовался, али бабёнку тискал, – от глазастого Цапро ничего не утаишь, всё-то он видит, всё понимает, подмигивая товарищам при этом.
Ванька лишь рукой махнул, чего уж там скрывать.
– А мне усё якая-то ерунда снится, проснусь, ничого не помню, – обиженно пробасил Приходько, рыся к выходу, на зарядку. За ним со смешками поспевали другие курсанты, не дай бог опоздать на построение. Сержант шкуру снимет, с утра он обычно зол, как чёрт.
После зарядки, означающей разминку и бег на три километра, заправка постелей, помывка, построение на утреннюю поверку, радующий бесхитростную солдатскую душу завтрак, перекур с приведением себя в порядок, всё строго по распорядку дня.
Но вот все эти «премудрости» остались позади во времени и пространстве, а курсантский взвод походным маршем в колонне по двое, и во главе с сержантом Удальцовым вышагивает по бетонке к манящему своей неизвестностью «выгону».
Осенний месяц октябрь в разгаре. С утра свежий с морозцем воздух бодрит и радует душу, укрепляет шаг в строю, заряжает оптимизмом, но вдруг какая-то посторонняя