«Центурионы» Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины XVI в.
Иваном Грозным «побиении боярских и дворянских родов», князь А.М. Курбский среди прочих казненных по приказу царя упомянул и Григория Сидорова, «с роду великих синглитов резанских»43. И, сообщив об очередной жертве «зверя», князь-эмигрант счел необходимым сделать небольшое пояснение относительно отца Григория Сидорова – о Степане, «муже славном в добродетелях и в богатырских вещах искусном», который, оказывается, «служаше много лет, аж до осмидесяти лет, вернее и трудолюбне зело империи Святорускои»44. В этом кратком известии обращает на себя внимание одна деталь – согласно словам Курбского, Сидоров-старший дожил до 80 лет. Учитывая, что службу тогдашние служилые люди начинали рано, с 15 лет, то, выходит, рязанец провел в седле с саблею в руках не много и не мало, а 65 лет! Для той эпохи редкий, если не исключительный, пример ратного долголетия! Казалось бы, уже из-за одного этого судьба Степана Сидорова заслуживает пристального внимания, но, увы, кроме краткой биографической справки о «муже славном» у С.Б. Веселовского, Ю.Д. Рыкова и отчасти – у А.В. Кузьмина45, больше ничего в нашем распоряжении нет. Опробуем восполнить этот пробел и реконструировать биографию Степана Григорьева сына Сидорова, потомка рязанского боярского рода, по дошедшим до наших дней немногочисленным источникам.
Источников этих, увы, немного – к числу главных могут быть отнесены родословцы, разрядные книги и летописи. К сожалению, они не могут дать необходимой полной картины. Сидоровы как рязанский боярский род поздно перешли на московскую службу. По этой причине они не могли претендовать на высокий местнический статус на Москве во времена Ивана Грозного, когда московская правящая элита ощутила настоятельную необходимость в установлении нового, более или менее понятного и устойчивого modus vivendi взамен прежнего, нарушенного в годы «боярского правления». Как результат, на свет появились и Государев разряд, и Государев родословец, и более или менее четкие правила разрешения местнических споров. Но слова А.А. Зимина, сказанные по отношению к князьям Оболенским, к Сидоровым могут быть отнесены в еще большей степени: «На судьбе князей Оболенских можно проследить две тенденции, характерные для истории княжеских родов XV – начала XVI в. Во-первых, старшие ветви рода постепенно сходят с исторической сцены, так как их потомки оказываются связанными с уделами… Во-вторых, в случае разрастания рода и самые младшие ветви тоже могут оказаться связанными с уделами, а поэтому с трудом пробивают себе путь к великокняжескому двору…»46 Служба рязанским великим князьям после событий 1521 г. (о них разговор еще впереди) – не самая лучшая рекомендация в борьбе за право войти в узкий круг государевых приближенных, а значит, лишь в очень малой степени она могла поспособствовать карьере нашего героя на новом поприще. И еще одно следствие – поскольку разрядные записи не в последнюю очередь играли справочную роль при разрешении местнических споров47, то, соответственно, высокий или низкий статус при дворе государя определял частоту появления