Передыху от вас нетути, – хриплым человеческим голосом сетует тот и подцепляет мою полупрозрачную фигуру трезубыми вилами. – Цельную вечность прете и прете, уж руки устали в кипятке вас полоскать.
Обалдевший от нереальности происходящего, я никак не отреагировал на вонзившийся в мою тушку трезубец, благо ни малейшей боли не почувствовал.
Йети-брюнет поднял меня на вилах и, словно сноп сена, перебросил в котел с пузырящимся черным варевом…
– А-а-а-а! – Дикая боль затмила разум и заставила забыть обо всем на свете. – А-а-а-а!
Я кричал, кричал и кричал. Каждую клеточку моего организма жгло адским пламенем. Единственным желанием было скорее умереть. Такая боль не могла длиться вечно. Я просто не мог ее долго выдержать. Я просто обязан был умереть. Я должен был в считаные секунды сгореть, свариться в этом адском котле. Но я не умирал, и боль не уходила. Казалось, этот кошмар длится вечность. И я орал, орал, орал, стараясь криком прогнать невыносимую боль.
И боль стала уходить. Или нет, боль никуда не делась. Просто я стал к ней привыкать.
Наконец настал момент, когда я заткнулся. Заткнулся после того, как появилась мысль: «А чего я, собственно, ору? Кому?»
Пришла следующая мысль: «Где я? И, собственно, кто я?»
Вспомнил черное мохнатое существо, засунувшее меня в котел с кипящей смолой…
В ужасе выпрыгиваю из адского варева и зависаю над ним, словно привидение.
Словно привидение.
Привидение…
Я привидение!
А как еще можно объяснить тот факт, что я спокойно вишу в воздухе, а мое тело прозрачно и не имеет четких очертаний?
Может, я сошел сума?
Может, нырнуть обратно в котел?
Последнее пожелание чуть было не исполняется благодаря черному йети.
– А чей-то ты вылез, а? – хрипит он, появившись передо мной, и пытается нанизать меня на трезубец.
– Э-эй, чудо, погоди! – резко отскакиваю, а вернее, отплываю в сторону. – Да погоди ты! Давай поговорим.
Йети оборачивается, словно желая разглядеть кого-то у себя за спиной. Затем снова устремляет взгляд на меня.
– Ты енто с кем сейчас разговариваешь? – нахмурив шерстяной лоб, вопрошает он.
– С тобой.
Чудище скашивает взгляд на собственную грудь, вероятно пытаясь увидеть себя со стороны.
– Не положено, – следует жесткий ответ после нескольких мгновений раздумья. – Туточки тебе чистилище, а не ента вот эта вот, где лясы-балясы разводят. Енто с крылатыми хвилосохвии разводить будешь – апосля, как очистишься.
– Да очистился я уже! – кричу, опять уворачиваясь от трезубца.
– Ишь, прыткий какой, – опять промахивается йети.
Некоторое время нам не до разговоров. Я шарахаюсь из угла в угол, а шерстяной тычет в меня вилами, словно отрабатывающий штыковой бой новобранец. Однако я явно шустрее кошмарного чистильщика, и этот факт мне нравится. Даже появляется некий азарт. Увернувшись