Пламя над Волгой. Крестьянские восстания и выступления в Тверской губернии в конец 1917–1922 гг.
его с «кулаков и богатеев» в три дня, под угрозой суда по условиям осадного положения[114].
В Панафидинской и Прасковьинской волостях в годовщину революции были волнения среди обучающихся во всевобуче. Требовали красноармейского пайка и выдачи обмундирования. Оба выступления были ликвидированы местными коммунистами путем агитации, зачинщики позже арестованы ЧК[115].
В Татарковской волости произошли вспышки из-за продовольственной политики, а также действий уездного комиссара труда Комчатного. Дальше недовольства дело не шло, после агитации все успокаивалось. Тем не менее чекисты проводили аресты[116].
8 ноября в Страшевической волости были избиты коммунисты, местная ячейка запросила отряд из Старицы[117].
15 ноября на общем собрании старицких коммунистов была доложена информация о возможных восстаниях в Иверовской и соседних волостях. Судя по некоторым данным, недовольство было связано с действиями чекистов при изъятии продуктов на железнодорожных станциях. Большевики решили вооружить всех членов партии и создать отряд, а вот беспартийных милиционеров, напротив, разоружить (кроме проявивших себя при подавлении молодотудского восстания). Из волостного всевобуча оружие постановили изъять, направить агитаторов, а заодно сменить беспартийного военкома. Всех подстрекающих к восстанию – расстреливать на месте[118].
В деревне Дубово Печетовской волости Кимрского уезда 7 октября на общем собрании обсуждались самые рутинные вопросы – учет хлеба и скота, обложение чрезвычайным налогом, ремонт мостов, а также о методах работы некоторых комбедовцев, в частности Акима Кулагина. В ответ последний послал собравшихся матом. Поднялся шум, несмотря на попытки председателя комбеда Вагина навести порядок, собравшиеся кричали: «Вон из-за стола!», «Довольно мазурикам здесь сидеть!» – и попытались избить членов комбеда, но на их защиту встали обучающиеся во всевобуче, и драки не произошло.
Комбедовцы, конечно, попытались придать этому событию контрреволюционное звучание, потребовали вооружить их и провести аресты (в виновных записали сидящих на первых рядах). Местный военком даже арестовал Акима Монахова, которого местные советские деятели считали контрреволюционером, а его сына Алексея ранее расстреляли за антисоветскую агитацию. Следствие вела местная ЧК, несколько человек были арестованы, но уже 21 октября выпущены на поруки. Однако дело не было закрыто, в 1920 году следственный комитет Тверского окружного суда вновь допрашивал основных обвиняемых (Егор Монахов, Аким Монахов, Матвей Лапин, Василий Уткин), которые себя виновными не признали. И только в 1922 году по инициативе судебного следователя Кимрского уезда выступление было признано не контрреволюционным, а дело закрыто губернским судом 21 августа[119].
В Застолбской волости Тверского уезда 27 октября среди мобилизованных поднялся ропот. Часть населения также была недовольна