трясись, заплачу. Еще мне нужен золотой шарик против оборотней. Есть у тебя?
– Есть один, – отозвался Бельмец. – Но шарик не нов, его уже Долговяз пользовал. А потом, по бедности, мне перепродал.
– Ничего, мне сгодится. – Глеб сунул руку в карман, достал несколько монет и вручил Бельмецу. – Это за все. А ко всему добавь еще пару дозорных рогаток.
– За рогатки я беру отдельно… – Бельмец встретился с Глебом взглядом и поспешно смягчил тон: – Но так и быть: тебе отдам в придачу.
– Когда будет готово? – спросил Глеб.
– Да прямо сейчас.
– У тебя с собой, что ли?
– Ну.
Бельмец нахмурился. Он явно хотел еще что-то сказать, но колебался.
– Ну, говори, – поторопил Глеб, доставая из кармана куртки берестяную коробку с сигаретами.
– Первоход… – Бельмец облизнул губы. – Есть кое-что новенькое. Как раз для тебя. И совсем недорого.
Вспыхнувший огонек пламени осветил худощавое лицо Глеба.
– И что же это? – спокойно спросил он.
Бельмец достал из кармана маленький темный предмет и показал его Орлову:
– Вот, гляди.
– Что это?
– Камушек ледовый. Я называю его перелиц. Сунешь этот камешек под нижнюю губу – и любую личину примешь, какую только пожелаешь.
– Как это? – не понял Глеб.
Бельмец облизнул губы узким кончиком языка.
– Я бы показал… – сипло сказал он. – Но вельми больно. Мне такой боли не вытерпеть. Ты – другое дело. Кости трещат, кожа натягивается. Может и кровь пойти. Потом-то, конечно, кончится. Лицо новое платком оботрешь, даже шрамов не останется.
Глеб с любопытством глянул на камушек.
– Так говоришь, любую личину?
– Любую, – кивнул Бельмец.
– И долго так можно?
– Пока камушек за губой не истает.
– А когда он истает?
– Всяк раз по-разному.
Глеб прищурил недобрые карие глаза.
– Кто опробовал?
– Есеня Рог.
Глеб удивленно вскинул брови:
– Его же убили!
– Убили, – согласился Бельмец. – Потому задешево и предлагаю, что изо рта у мертвеца достал, а отчета у него не спросил. Ежели тебе сгодится – стану продавать другим втридорога. А тебе, ежели в другой раз захочешь, хорошую скидку сделаю.
Глеб задумался. Не нравился ему Бельмец. Слишком скользкий да ушлый. Однажды впарил одному молодому ходоку свистящий посох, наплел, что помогает от упырей. А оказалось, что упыри на его свист со всего Черного бора собираются, как крысы на дудку Ганса. Сожрали того ходока. И костей не оставили.
А с Бельмеца все как с гуся вода, потому что один он такой – барышник Гиблого места. Другим скупщикам чудны́е вещи побоятся нести, а этому несут – знают, что не сдаст, да и деньги заплатит по уговору, ни копейкой не обманет.
– Ну, так как? – утомился ждать Бельмец, глядя на Глеба своим белым, пустым глазом. – Берешь?
Глеб вздохнул:
– Беру. Только смотри – не обмани.
Бельмец хмыкнул.
– Я не самогубец,