род. У них уже было много детей, и даже бегали маленькие внучата.
– Ты помнишь то плавание, – говорил Свегор брату.
– Да, это удивительно, как мы выжили, – отвечал Сверек.
– Вода любит нас.
– А давай построим, – начал Сверек.
– Храм, да, в честь величия Водной Стихии, – перекрикивал его Свегор.
– Ты мысли мои прочитал.
На том и порешили.
И строили они великое творение, не воздвигаемое ни разу ещё со времён Появления Садов. Огромными каскадами хрустальные потоки несли свои монолитные воды, казалось, с самых небес. Не только Свалхов род трудился, много людей помогало в создании этого Храма. Огромные селения возникли вокруг небывалого строения. Со всего мира съехались люди посмотреть на аквистонское чудо. Совокупность селений, возникших вокруг, назвали Аквистоном, что переводилось, как «Водное царство». И вот, когда Храм уже был почти построен, на самом его верху стояли две фигуры и о чём-то спорили.
Это спорили братья. Сверек говорил, что храм следует именовать «Сердцем Аквистона», а Свегор возражал и требовал назвать его «Амулетом Свалха», в честь отца.
– Так ты ковчег отца назови.
– Нет, отец сам назвал его «Разбарианда» – «Лань, бегущая по волнам», и я не смею менять названий.
– Может, спросим у народа, – предложил Сверек.
– Народ не знал нашего отца – они не поймут.
– Раз не поймут, тогда «Сердце Аквистона».
– Отцу было бы приятно, – настаивал Свегор.
– Уверяю тебя, ему всё равно.
– Да он мёртв, но так память о нём будет жить.
Если кто знает про Мир и Ярость Стихий, то он поймёт. Во всех начинаниях их Силы заодно, но когда люди превозносят какую-то Стихию, позабыв о Всевышнем, то они, истинные Его служители, начинают противиться. Храм в честь Водной Стихии был поставлен для поклонения и благодарения не Господа, а Его слуг. И Вода вопияла к Господу уничтожить несправедливость. Силы Земли, всегда оберегавшие людей, не могли мириться с людским кощунством. Но Господь был милосерд к людям, только Его Великая Справедливость не выносила людского греха и поклонения Природе.
Разговор на вершине храма уже перерос в брань и сводился к тому, кто из братьев главнее.
– Я назову, как захочу, я старший, – кричал Сверек.
– Старший – не значит лучший, – перечил Свегор.
– Ты ж подшучивал над отцом, когда он строил ковчег, ты говорил: «Надеюсь, это не огромный гроб».
– Я это не в насмешку говорил, просто ассоциации рождались в голове. А сам-то смеялся над ростом мамы и, когда она что-нибудь говорила, шептал мне: «Откуда этот голос? Ах, вот же, лилипуты наступают».
– Не смей, ничтожество, про маму, – возмутился Сверек и занёс кулак над Свегором.
– Куда ручонки суёшь? – мощный Свегор схватил брата за руку.
Может, были расклады такие, чтобы этого не случилось, но проснулось Проклятье