в цветочный магазин и заказывал букет для своей Женщины.
Она очень любила эти моменты и писала ему в СМС: «А мой Мужчина подарил мне роскошный букет! Спасибо тебе, мой хороший!» Она искренне восхищалась этими цветами: «Погляди! Как они красиво смотрятся в моей комнате!» Фотографировала их и отправляла ММС ему. Проходило время, и Он снова получал сообщение:
«Я была на работе, а когда пришла домой и открыла дверь, почувствовала, что запах роз наполнил всю квартиру, я даже подумала, что это ты приехал ко мне!»
Наступал вечер, и ещё СМС: «За окном темно. Я одна в комнате. Передо мной – твои цветы. Мне сейчас очень одиноко, но я смотрю на них и чувствую, что ты, невзирая на расстояние, – рядом. Спасибо тебе за это, мой Мужчина!»
Когда Он читал «мой Мужчина», то был на седьмом небе от счастья. Значит, Он нужен ей! Значит, Он не зря верил, что в мире есть женщина, которая полюбит его! Он и правда был счастлив. И продолжал посылать ей букеты. По поводу и без…
Но постепенно её восторг начал утихать. И его цветы уже не так восхищали её. Может, просто стали не нужны?.. Кто знает?.. В ответ Она писала коротко: «Спасибо, приятно». Но даже тогда Он был счастлив. От простого «приятно». Где оно теперь, его счастье?
В очередной её приезд в Москву они гуляли по Старому Арбату. Октябрь, было уже холодно. Они заходили в кофейни и грелись, глядя в глаза друг другу и сжимая ладонями чашки с ароматным горячим кофе. Никак, никак Он не мог запомнить, какой кофе Она любит! Американо с двойными сливками был для него, как синусы и косинусы для воспитанника детского сада. Офицер запаса, Он до сих пор наизусть помнил названия и характеристики стрелкового оружия и боевых машин, но американо с двойными сливками… Он забывал – и всё тут! Иногда это раздражало её. Ещё бы! Ну как можно забыть название любимого напитка любимой Женщины?! И в эти моменты Он чувствовал себя очень неловко. Смущался и начинал оправдываться. А надо ли было делать это? Он не притворялся и не играл. Он был таким. Огрубевший душой на своей войне, не пасовавший перед трудностями, а порой даже перед смертельными опасностями, Он пасовал перед ней. Смущался. Путал слова. Он не боялся её. Он боялся другого – обидеть! Не то что делом, – даже словом. Неумело, по-дурацки.
В его жизни было много женщин. Может, даже больше, чем нужно, и опыта общения с ними было тоже хоть отбавляй. У него не было опыта в любви. Вернее, был, но такой мизерный, что, читая классиков, Он восхищался, как они, классики эти, любили! Одну, другую, пятую, десятую… Науку любить Он начал постигать с ней. Его Женщиной. И делал ошибки. Одну за другой. Но как научиться, не ошибаясь? На ошибках других? Чушь какая-то! И корил Он себя за свои ошибки. И ругал. Надо ли было? Но Он любил. Учился любить. Был предан душой и телом своей Женщине, даже находясь за тысячу километров от неё.
…Разбилось зеркало. И сейчас Он смотрел на тысячи осколков на полу и видел в них только себя одного.
А тогда, тогда… Тогда они сидели в кофейне, пили горячий кофе и смотрели друг другу в глаза. А на Арбат опускался