ты всё осклабляешься? Куда тебе деться от моей воли? Не будешь в моей воле, и домовладыкой тебе не быть. Всё, что нажито, отпишу по монастырям.
– Ужель родного сына по миру пустишь? – посмотрел он искоса на отца.
– Се от тебя будет зависеть. Думаешь, я не понимаю, чему ты радуешься? Спешишь отбыть подальше от родительского ока, воли захотелось. Но, смотри, воли без пьянства и блудовства не бывает. Похотливость свою оставь. Прежде я тебя женю. За невестой дело не станет. Есть у меня одна на примете.
Беспечное выражение исчезло с лица Константина. Он был уверен: не оставит его отец без наследства, всё это одни угрозы, но, на всякий случай, принял смиренный вид.
– Я знаю, как ты пылок и переменчив, – продолжал отец. – Я не только девиц имею в виду, но и о деле говорю. Пора тебе призвать свой разум не на служение похоти, а к делам благостным. Ведь скоро всё передам в твои руки. А что есть руки без головы? Безрассудство, кое ведёт к несчастьям. Иди и крепко помысли о том, что я тебе сказал.
ГЛАВА 3. ДОМОВЛАДЫКА
Иван намеревался устроить праздник на целую седмицу. Если не пришлось венчаться в соборном храме, то пусть прогремит свадьба по земле Ростовской от Москови до Шексны! Пригласил гостей из Ростова, Суздаля, Клещина, Белоозера, Ярославля. В конце концов, чем его село хуже пригородов! А храм в селе – не лучше ли соборного ростовского храма? Разве только местом, освященным первосвятителем Феодором славен ростовский храм, да мощами преподобного епископа Леонтия. Владыка сказывал, ростовский храм Успения сто семь лет стоит. В селе Кучкове храм тоже древний, более полувека стоит. Срубили его ещё до того, как отец Ивана получил в отчинное владение это село.
Из Ростова выехали налегке, только взяв подменных лошадей – спешили, ибо у Ивана впереди было только полторы седмицы для приготовления к свадьбе.
Первый стан – Углече Поле. Иван не мог заснуть этой ночью. Усталость чувствовалась и, казалось, самое время отдохнуть, но уж слишком широко развернулись события. Его охватило чувство робкого изумления, которое приходит к юноше, впервые познавшему женскую ласку, не материнскую, нет, а ту, которая делает его мужем. Казалось бы, обрёл счастье, нашёл единственную и любимую, что ещё нужно для умиротворения души? Иван был не из тех, кто попадал в плен предрассудков, однако стародавние обычаи чтил. Готов был пойти на всё, чтобы сохранить тайну, и чтобы никто не сомневался: дитя – плод их любви.
– Варварушка, душа истомилась, не могу без тебя, поедем вместе. Я поговорю с отцом…
Варвара помнила, как пестуница Марфа говорила ей в напутствие: «Покорностью своей мы, бабы, кладём возлюбленных к ногам». Ей ничего не оставалось, как смиренно опустить очи в ответ на приглашение Ивана.
Второй день ухабы вытрясали души путников, возки переваливались с боку на бок. Иногда между перелесками попадались небольшие, почти безлюдные деревеньки с убогими домилищами, многие из которых после мора остались без хозяев, без крыш,