кончен третий танец, все сразу обращаются к одной молоденькой крестьянке, которая до этого сидела скромно в углу, укачивая ребенка, и начинают ее о чем-то горячо уговаривать. Та сперва отрицательно качает головой, но потом, быстрым движением сунув ребенка на руки донне Обрадор, бежит домой переодеваться и возвращается через несколько минут уже в полном национальном костюме с короткими рукавами до локтей, с круглым вырезом около шеи, с белой батистовой наколкой на голове, прикрепленной к затылку, так что спереди волосы совершенно открыты, а сзади они спадают на плечи, закрывая шею. Это придает фигуре и легкую сутуловатость, и едва уловимую грацию. На груди у нее какие-то диковинные местные застежки, а на лице два сияющих глаза, точно черные бриллианты, окруженные чернью.
При первом звуке, сорвавшемся с гитар, она сразу вся преображается.
Вся ее фигура вспыхивает вдохновением танца.
Una estrella se ha perdido…
En el ciel y no parece;
En tu cara se ha metido
J en tu frente se resplandece.
С неба звездочка скатилась…
Нет ее во мраке ночи,
Но она мне вновь смеется
Сквозь твои большие очи… —
запевает кто-то в толпе…
Кастаньеты прыгают и заливаются… Весь танец – это какая-то неуловимая сеть быстрых движений, полных южной, стрекозиной грацией. Все танцует: все тело, каждый мускул, каждая косточка, только руки почти неподвижно распростерты в воздухе, точно стрекозиные крылья.
…Мне предсказано ученым:
От любви своей умру я…
Ах! не долго жить осталось —
Ведь тебя уже люблю я…
Кавалер медленно плывет около нее, подняв руки и глаза устремив вверх, точно молится…
– Это звезда Майорки, – говорит Обрадор, – первая танцорка всего острова…
Кастаньеты в исступлении рассыпаются на тысячи игл, на тысячи жгучих, отточенных солнечных лучей, веками копившихся в сухом стволе оливы, из груди которой их вырезали…
Sie tanzt… Der selbe Tanz ist das.
Den einst die Tochter Herodias
Getanzt vor dem Judenkönig Nerodes.
Jhr Auge spricht wie Blitze des Todes
Sie tanzt mich rasend – ich werde toll
Sprich, Weib, was ich dir Schenken soll?
Du lächelst?[15]
Сухой треск цикад… Даль, залитая солнечным блеском… Черные стволы олив…
Полдень… зной исчезла тень,[16]
В синей дымке тонут горы.
Шевельнуться розам лень.
Прочь железные затворы!
И из каменных темниц
С громким смехом, без заботы,
Как из клеток стая птиц,
Показались «патриоты»
– Эка жалость – нет гитар!
Дон Хозе! раскинь-ка крылья!
Заиграли, в пыл и в жар
Полетела «сегедилья»
Пели, пели и пришли…
Все цветами блещет поле.
– Ну-ка! В честь родной земли
Чтоб цвела она на воле,
Чтоб господь ее хранил,
Чтоб росла ее свобода!
Мир в дому и в битве пыл
Пожелаем для народа!
– Становись, сеньоры, в ряд!
И