находиться на руководящих постах». В прессе поднимается вопрос и о необходимости привлечь к ответственности Ракоши за все прегрешения, совершенные им перед народом, вскоре после июльского пленума он выехал в СССР.
Острые публикации в венгерской прессе вызвали нервную реакцию советского посольства, увидевшего угрозу монополии ВПТ в сфере массовых коммуникаций и доносившего в Москву о том, что «командные высоты» на идеологическом фронте постепенно переходят в руки «правых сил», связанных между собой не только идейно, но и организационно, стремящихся к созданию «второго идеологического центра» – при попустительстве агитпропа ЦК, вставшего на путь «уговоров и уступок» по отношению к активизировавшимся антипартийным элементам. Опубликование статьи Д. Хая с требованием предоставления «полной свободы» литературе «показывает, насколько далеко зашли венгерские писатели в своих выступлениях против партийного руководства и насколько ЦК ВПТ выпустило из своих рук дело руководства литературой», отмечалось в записке МИД СССР от 28 сентября, адресованной в ЦК КПСС М. А. Суслову[222]. Однако вопреки той версии происходивших в Венгрии событий, которая излагалась в посольских донесениях, среди литераторов и публицистов, выступавших с острыми публикациями, тон задавали отнюдь не противники социализма, а коммунисты с многолетним стажем. Призывы соединить идею социализма с гуманизмом и национальными ценностями звучали 17 сентября на съезде венгерских писателей. В связи с торжественным перезахоронением останков Ласло Райка 6 октября в публицистике проявились мотивы покаяния и расчета с прошлым: «Не мы сфабриковали обвинение и не мы произнесли приговор, но мы уверовали в ложь и сами ее повторяли», служив тем самым преступным политическим замыслам, писал известный публицист Тибор Мераи, впоследствии первый биограф Имре Надя.
Все настойчивее звучало в прессе и требование о восстановлении справедливости в отношении Имре Надя. В «письме чепельского рабочего», опубликованном в «Irodalmi Újsάg» 13 октября, его «новый курс», провозглашенный в 1953 году, был назван «оазисом в пустыне безумной сталинской политики», тогда как «до хруста сжавшее кости» мартовское постановление 1955 года об отстранении И. Надя, как отмечалось, «помяло слабые побеги веры в демократический дух».
В середине октября с давно уже невиданной остротой поднимались в прессе и проблемы материального положения трудящихся. «На средства, сэкономленные недоеданием рабочих», содержатся многочисленные показные учреждения, «не делающие абсолютно ничего полезного», говорилось в одной из статей. Андропов, увидев в этой публикации «прямой призыв к выражению недовольства», назвал тон подобных статей «явно угрожающим», а методы написания «провокационными»[223].
13 октября под давлением оппозиции опальный премьер-министр был восстановлен в рядах партии – во многом это было жестом, адресованным югославскому