в районе Гватт, да еще то, что мы оба были частью «кубика» так же, как Церингенский замок – частью Туна.
На полу валялись остатки косяков. За последние тридцать часов я скурил две или три дюжины – от такого и стадо слонов окосеет. Я подобрал окурки и подул, чтобы развеять пепел. Потом осторожно выкатил из стойки первый попавшийся велосипед.
– А, гроза гимназистов! – воскликнул я на весь гараж и с шумом загнал велосипед обратно в стойку, недвусмысленно давая понять завхозу, что сам-то я гимназист ни в чем не повинный и вообще только что приехал. – Кому сегодня достанется?
Завхоз удивленно обернулся. Лицо его просияло.
– Представляешь, какие гады!
Он двинулся в мою сторону.
Мы всегда были не прочь перекинуться парой слов. Завхоз высказывал все, что он думает о подлых маленьких тварях и липких масляных пятнах, я ему поддакивал, после чего он отвешивал мне дружеского подзатыльника, и мы расходились каждый по своим делам.
– Сыплю им яд, а они сжирают все подчистую, будто так и надо. Наутро ни крошки, и хоть бы один дохлый мышонок где-нибудь валялся. Ничто их не берет.
Обе ладони у меня были заняты окурками, и только я хотел сделать понимающий жест – что тут, мол, говорить, мне ли не знать это племя, – как все они посыпались на пол, будто бумажные обрезки из шредера.
– Придется ставить мышеловки. – Завхоз стоял прямо передо мной и закручивал банку с мышиной смертью. – Сяду в углу и буду караулить. Чтоб сразу по новой заряжать, как сработает. Ничего, я их всех изведу, ни одной не останется.
– Лучше с этим не откладывать. Приступайте прямо сейчас.
Я старался наступить одновременно на столько окурков, сколько возможно.
Завхоз положил яд в карман. Потом посмотрел на меня, будто только что увидел, и спросил:
– Франц, какого черта ты в такую рань делаешь в «кубике»?
Я замялся.
– Надо позаниматься. – И неопределенно добавил: – Контрольная.
Завхоз наморщил лоб. Взгляд его скользнул вниз и остановился на моих ботинках, из-под которых торчали окурки.
Я попытался выкрутиться и, качая головой, произнес:
– Надо же! Кто-то здесь балуется травкой.
Подняв окурок, я провел им у себя перед носом и
почесал в голове, будто раздумывая, кто способен на столь бесстыдное нарушение распорядка.
– Тут вам только и остается, что караулить. Какой только заразы не занесут! И микробов, и мышей, и солидола с гашишем.
Не сработало.
Завхоз тяжелым взглядом смотрел мне в глаза.
– Скажи-ка, Франц, почему всякий раз, когда я тебя вижу…
– Ну, мне пора, – быстро сказал я и сделал шаг в сторону лестницы, но тут сильная рука завхоза легла мне на плечо и развернула обратно.
– Всякий раз, когда я тебя вижу, ты держишь в руке косяк.
Я ответил не раздумывая:
– Что поделаешь. Всякий раз, когда я вижу вас, жутко разит водкой.
Этого