тепловоз и зелёные набитые людьми коробки. Движение здесь было весьма оживлённым – поезда следовали один за другим.
Недалеко – метров сто – был переход через пути, железный, надёжный мост, но редко кто из деревенских им пользовался, надо подниматься-спускаться, все ходили напрямую. Тут главное смотри в оба, иди и оглядывайся, не зевай.
2
Вот и сейчас, едва прошёл товарняк, на путях показалась девчонка, быстро бежала-прыгала через рельсы, только мелькали длинные ножки. Слава Богу – проскочила благополучно, перед самым носом страшного тепловоза, тот только загудел, как древний мамонт.
Подскочила поближе – высокая, стройная, красивая. Личико милое, губки бледные, без следов помады, тёмные волосы сзади болтаются хвостиком, небольшим и симпатичным. Улыбнулся ей, сказал:
– Быстро бегаешь-скачешь, как заяц! Молодец! Но гляди, не запнись!
Тоже заулыбалась, словно были давно знакомы, хотя видел её первый раз.
– Сам не шлёпнись! А то отрежет тебе яйца и прибор! Как жить-трахаться станешь? – и спросила потом:
– Ты кто такой, весёлый? Студент, чё ли, который у бабки Агафьи живёт?
Сергей опять улыбнулся, девчонка эта ему сразу понравилась.
– Вроде бы я…
– Клёво! А зовут тебя как? Имя-то есть?
– Имеется, Сергей я,
– Серёга, значит, ясно. А я Тома…
Он удивился и даже малость огорчился, имя это не понравилось, никак не подходило к ней.
– Какое-то странное имя…
– Сам ты странный! Шизик какой-то, про меня даже песня есть, может слыхал? Давай, спою, – и, не дожидаясь ответа, запела:
Тома, Тома,
Выходи из дома…
Голос у неё оказался довольно приятный, снова улыбнулся.
– Никогда не слышал такую…
Тут она ему выдала, без запинки:
– Ну, ё-ка-лэ-мэ-нэ! А чё ты вообще слышал? Тебе твоя кликуха тоже не светит, ты Иван!
Снова удивился.
– Почему?
– По-кочану, понял? Оно мнe не катит! В сказках есть такой Иванушка-дурачок. Точняк – это про тебя!
Рассердиться на болтушку не мог, так смеялась-улыбалась прекрасно-замечательно, а она продолжала:
– Колись, бабка Агафья дома, или усвистала в свою деревню?
– Угадала, свалила туда, – постарался попасть ей в тон.
Тут Тома эта вдруг обрадовалась, хотя радоваться, вроде бы, было нечему. Снова заулыбалась, зубки белые, ровные…
– Один, значит, кукарекаешь там? Тогда приду, проверю, как живёшь,
Сергей малость испугался – этого ещё не хватало! Девица оказалась какой-то настырной, таких не любил и даже побаивался, имел печальный опыт обращения с ними там, дома, в школе. Одна всё учила его целоваться… Торопливо сказал:
– Не застанешь, бываю тут мало, занимаюсь, в читалке сижу.
Тут Тома развеселилась по-настоящему, не просто улыбалась, а хохотала во всё горло.
– Ну, ты даёшь! Прикинь – просто профессор! Только