слов, песню живого.
До людей долетали звуки песни, и они в страхе склонили свои головы наверху жили только боги, но никто еще из смертных не слышал их голосов.
В ритм песни Нат двигался по маленькой площадке, здесь, на вершине, страх перестал владеть им и остерегать его. Сделав резкое движение в сторону, Нат почувствовал, что теряет опору, но он даже не пытался ухватиться за каменные края площадки. Сознание своей великой силы не покинуло его, и даже тогда, когда он понял, что падает, он продолжал видеть звезды и был уверен, что падает вверх…»
Пронзительно зазвенел звонок, я очнулась от рассказа, как от сна. Ирина Гурьевна смотрела на меня с улыбкой и удивлением.
– Я тоже увлекалась в твоем возрасте подобной литературой. Что это за книга, из которой ты нам рассказала эту историю?
Я молчала, мне было грустно. Грустно, что видение ушло, грустно, что никто не понял, что это была не книга, а видение.
– В твоем рассказе много исторических неточностей, но есть атмосфера действия. Где же ты это прочла? – настаивала учительница.
– Я не помню, это было давно, – выдавила я из себя. Ирина Гурьевна рассмеялась.
– В твоем возрасте не может быть давно. Ну хорошо, урок окончен, можете идти на перемену. Наташа, я ставлю отлично, но не забудь в следующий раз запомнить автора и название книги.
За окном опять стал накрапывать мелкий скучный дождик. Моя авторучка давно сползла с тетрадного листка, на котором иксы и игреки вели свои нудные, ничего для меня не значащие разговоры, и с удовольствием рисовала забавных человечков на моей домашней зеленой парте. Вернее, бывшей зеленой, потому что постепенно она покрылась густым слоем чернильных рисунков. Я часто ловила себя на том, что совершенно не замечаю этого перехода от страниц учебника и тетрадных листов на мое зеленое поле, где рука сама собой выводила всевозможную чепуху.
В прихожей зазвонил телефон, и через минуту в комнату вошла мама.
– Ната, – сказала она, плохо скрыв волнение в голосе, – звонит твой папа, он хочет с тобой поговорить…
Это было так неожиданно и так долгожданно, что смысл маминых слов доходил до меня несколько минут. В дверях появилось улыбающееся бабушкино лицо.
– Надо же, это он, глядя на Алешу, о ней вспомнил, – чему-то радовалась она.
– Ну, что же ты сидишь, Ната?
Я вышла в прихожую, прижала телефонную трубку к уху и от волнения забыла, что нужно что-то сказать или поздороваться. Но, видимо, услышав мое сопение, отец все понял и заговорил сам.
– Наташа, это я… твой папа, ты меня еще не забыла?
– Нет, папа.
– Я сейчас приеду к тебе, слышишь, приеду повидаться. Ты не уходи никуда.
– Хорошо, папа.
Он повесил трубку, около меня стояли в ожидании мама и бабушка.
– Ну, что он сказал? – не выдержала бабушка.
– Что сейчас приедет, – ответила я.
– Ну наконец-то, видимо, правда из-за Алеши вспомнил, – вздохнула