во многом формальной. Они платили налоги, когда сборщики могли их заставить, и выставляли солдат в армию, когда константинопольские чиновники умудрялись собрать вождей племен. Здешние жители не представляли ни особой заботы, ни особых хлопот империи, они жили в параллельном мире, связь которого с имперским была формальной. Язык здешних жителей был не знаком почти всем солдатам, и, поскольку во внутренних провинциях зима была еще в своих правах и по ночам становилось довольно холодно, Ираклий старался быстрее пересечь эти земли, чтобы добраться до греческих или армянских земель. Солдаты тоже не особо горели желанием оставаться в пределах полудикого народа и не собирались оставаться здесь дольше, чем требовалось. Со временем, армия становилась все более слаженным и дисциплинированным организмом, больше не требовалось лично контролировать обустройство лагеря, его утренний сбор и вечерние учения.
К концу января армия подошла к Севастии. Город оказался небольшим, но ладным. Несколько десятилетий назад император Юстиниан приказал осуществить коренную перестройку города и значительно укрепить стены. В городе жили в основном греки с побережья Черного моря, которые сами того не подозревая, понемногу становились варварами из-за своего окружения. И здесь же начиналось, конечно, пока очень редко, армянское население, как в деревнях, так и в небольших городах. Было очень заметно, как, двигаясь с запада на восток, изменялись люди, вернее, их этническая принадлежность, от русоволосых горожан с тонкими чертами лица до смуглых брюнетов, с массивными носами и челюстями. В этом была сила империи и ее удивительная жизнеспособность, ведь здесь любой человек считался ромеем, кто исповедовал христианство, неважно какой формы, и признавал императора. Это была ее особенность, ее тайная сила, откуда она черпала свои ресурсы. Здесь не было ничего подобного политическому строю Ирана, где любую мало-мальски важную должность, не говоря уже о военных постах, могли занимать только арии и только огнепоклонники. Выбрав такую социальную структуру, персы, с одной стороны, законсервировали свою элиту и сделали ее привилегии прочной основой государства, но с другой они выключили из политической жизни все остальные народы. Любое военное поражение, как, к примеру, многочисленные катастрофы с эфталитами, практически парализовали государство, потому, что гибла вся принимающая решения власть. Таким образом, даже не пострадав экономически, но потеряв небольшое количество знати, вузурги и виспухры, Иран оказывался бессилен даже против небольших набегов с Востока или Юга. Строй же империи ромеев был другим. Любой человек мог стать патриархом или императором, из-за чего часто полыхали гражданские войны и бунты, но и в критический момент с самых низов или из военной среды выдвигался способный человек, который спасет от беды.
В Севастии Ираклия уже ждало письмо от Филиппика, командующего всеми военными силами империи в Армении. Ираклий прохаживался по своему шатру, читая послание.