школьников, то и дело приподнимаясь и поворачивая голову то вправо, то влево. Ее светлые пышные косы соскальзывали со спины и легко прикасались к его руке. От этого случайного прикосновения Феде становилось почему-то грустно.
– Помнишь, Саня, – тихо сказал он ей на ухо, – на твоих именинах в детском доме мы так же сидели с тобой рядом, в клубе…
– Помню… И я заставляла тебя все время рассматривать моих подруг и воспитательниц.
Саня засмеялась, а Федя подавил вздох. Как было просто и легко с той Саней! Как стремилась она тогда все свободное время проводить вместе с ним.
Федя рассеянно смотрел вокруг, почти не слушал, как Игорь читал свои стихи. Последним выступал струнный оркестр, которым руководил Федя.
Федя стал спиной к публике, постучал о пюпитр карандашом, выждал несколько секунд, мягким движением выбросил руку, кивнул головой. Будто не двадцать рук, а одна тронула мощную струну. Федя с радостью прислушался к этому слаженному, слившемуся в единое звуку. «Начали хорошо», – подумал он и, забыв о своих горьких чувствах, с увлечением принялся дирижировать.
После концерта начались танцы. Саня очень любила танцевать. Она то, легко постукивая каблучками, танцевала с подругой польку, прихватив рукой край коричневого форменного платья и мелькая белым передником, то вальсировала с товарищами Феди, закинув голову и оживленно оглядывая зал.
Федя ни разу не осмелился пригласить ее потанцевать, и она ему этого не предложила.
Среди друзей, в родном школьном зале, праздничном и веселом, он вдруг почувствовал себя лишним и с половины вечера ушел домой.
А на другой день Федя вошел в ворота детского дома, пересек аккуратно посыпанную песком волейбольную площадку с когда-то белой, а теперь почерневшей сеткой на столбах и направился к крыльцу. Ему вспомнилось, как несколько лет назад в ясный осенний день он играл здесь в волейбол. Около сетки Саня поставила вместо себя подругу, а сама зачем-то побежала в дом. Федя загляделся ей вслед и прозевал мяч. Он покатился по траве. Веснушчатый мальчишка с вышибленными передними зубами погнался за мячом и, пробегая мимо Феди, сказал сердито: «Шляются тут всякие… Только мешают!»
Федя обиделся и ушел домой.
Вскоре к нему прибежала Саня. Она взволнованно расспрашивала, почему он ушел, и грозилась поколотить задиристого мальчишку.
Но то было несколько лет назад… Вчера в разгар веселья он ушел со школьного вечера. Саня не позвонила по телефону и, может быть, даже не заметила его отсутствия.
И вот Федя с тяжелым сердцем шел к Сане. Он твердо решил, что ему нужно откровенно поговорить с ней.
На крыльце, обтирая ноги о резиновый коврик, Федя вдруг стал сомневаться, стоит ли идти. Он задумчиво постоял на крыльце и тихо побрел обратно.
А Саня в это время стояла у открытого окна в пионерской комнате и сквозь шторы видела, как Федя медленно шел к воротам.
Она не отбросила штору, не крикнула ему вдогонку, а, наоборот, затаилась, почти спряталась.
Федя дошел до ворот,