головой.
Броуди закончил фразу невнятным фырканьем. Он все еще находился под впечатлением от увиденного в Каире. О май гад! Большинство здешних домов не имело крыш! Их заменяло щетинистое переплетение ржавой арматуры. Ленивые и томные, под стать своей музыке, египтяне достраивали этажи по мере прибавления потомства и статей доходов. Среди них американцы чувствовали себя акулами, запущенными в сонное болото. Скучно, грязно и душно от постоянной нехватки кислорода. Вместо него в воздухе витают запахи муската и мускуса, кардамона и кофе, гашиша, разогретого асфальта, паленой резины, свежей зелени, тухлого мяса. Непередаваемый аромат. Густой и насыщенный, как туземная похлебка.
Броуди судорожно зевнул.
– Скоро они сговорятся? – спросил он.
– Думаю, уже сговорились, – ответил Стейбл, сверившись с пыленепроницаемыми часами, полученными перед выездом в страну песчаных бурь. – Осечки не будет. Мы целый год наблюдали за женой Верещагина и хорошо изучили ее повадки.
– По крайней мере, в ближайшее время он может не опасаться супружеской измены, – ухмыльнулся Броуди.
– Не уверен.
– Разве арабам, которые умыкнут Наташу, не велено обращаться с ней бережно?
– На первом этапе – да, – подтвердил Стейбл. – Однако впоследствии могут потребоваться эффективные методы воздействия.
Броуди скорчил гримасу, означающую сомнение. Его жизненный опыт подсказывал, что методы воздействия, на которые намекал шеф, никуда не годятся.
– Эта кошка, – сказал он, – только рада будет задирать хвост перед кем бы то ни было!
Стейбл загадочно усмехнулся:
– И перед больными проказой?
– Не понял, – наморщил лоб Броуди.
Из-за этой привычки морщиться он выглядел гораздо старше своих лет, но зато чуточку сообразительнее. В нем было что-то от ковбоя «Мальборо», наткнувшегося на непреодолимую преграду и пытающегося сообразить, как быть и куда скакать дальше.
– Мы устроим миссис Верещагиной экскурсию в лепрозорий, – пояснил ему Стейбл, меняя зубочистку. – Пусть сама выбирает, с кем быть сговорчивой: с Си-ай-эй или с прокаженными. Держу пари, что им ничего не обломится.
– Должно быть, вы шутите?
Хотя в английском языке не существовало четкого различия между местоимениями «ты» и «вы», оно определялось построением фраз и интонацией. Поскольку Стейбл являлся старшим офицером, то обращаться к нему следовало уважительно, что Броуди и делал. Со своей стороны, Стейбл разговаривал с ним свысока.
– Если это и шутка, – произнес он, – то русской красавице совсем необязательно знать об этом. При входе в лепрозорий у людей пропадает чувство юмора.
– Это точно! – развеселился Броуди. – Ха-ха-ха!
Забывшись, он нечаянно задел клаксон. «Форд» отозвался возмущенным возгласом. Парковщики покосились в сторону американцев и равнодушно отвернулись. В Каире принято общаться посредством автомобильных гудков. Так водители переругиваются