дышат газообразным аммиаком.
– Тогда почему мы все время оказываемся во вполне пригодных для жизни местах?
– А почему в обоих этих мирах люди разговаривали на понятном тебе и мне языке? Я этого и сам не знаю.
Мне тоже нечего было ответить. Если кот не знает, почему мы попадаем именно в эти миры, а не в другие, я тем более не предположу ничего разумного. Разве что эти миры вовсе не случайны?
Мы остановились возле коричневой угловатой постройки и присели на металлический выступ, когда перед нами остановился большой уродливый автомобиль грязно-зеленого цвета с выпученными фарами. Из него вышли двое одинаково одетых мужчин с недовольными лицами. Я сразу подумала, что они похожи на военных или полицейских. Мужчины были одеты в темно-синие костюмы с красными лентами на груди, похожие на аксельбанты. Военные посмотрели на нас одинаково злобными взглядами, и один из них спросил:
– У Вас есть документы?
– Ой, – замялась я, – А мы тут недавно. Только что прилетели…
– А санкция у Вас есть?
– На что?
– На прибытие, на что же еще.
– Да мы тут проездом, мы скоро уедем, – попыталась отмазаться я
– Все тут проездом, – пробурчал мент.
– Мы едем в Колхану.
– Я так и понял. Документы.
– Я вообще-то скоро стану принцессой Колханы! – гордо заявила я.
– А я королем, – он злобно рассмеялся.
– Вы бы лучше сказали, как нам отсюда уехать поскорее.
– А никак! Раз документов нет, санкции нет, я вас задерживаю вместе со зверюгой.
Я попыталась взмыть вверх, но у меня не слишком быстро получилось, один из них ловко ухватил меня за ногу и потянул вниз. Я безуспешно старалась ударить его свободной ногой в лицо. Кот вцепился в голову второго полицейского и здорово изодрал ему лицо. Но тут из машины вылетели еще четверо в такой же форме. Двое принялись отрывать кота от своего приятеля. Оставшиеся схватили меня и уложили на стальной выступ лицом вниз, после чего, выкрутили руки за спину и надели наручники. Кота же сунули в мешок и бросили в багажник, а следом закинули туда и меня. Я больно ударилась локтем обо что-то металлическое, а от наручников наверняка останутся кровоподтеки.
Машина ехала практически бесшумно, за исключением тихого шипения, похожего на звук спускаемого воздуха из воздушного шарика.
– Кей! Ты жив? – спросила я пытаясь разместиться поудобнее и не задавить кота.
– Жив, а толку-то, – грустно сказал мохнатый.
– Хорошо, что жив, – попыталась я подбодрить его.
Меня ужасно трепыхало в багажнике, снова закружилась голова и я утратила способность ориентироваться в пространстве. Я чувствовала себя горошиной в погремушке, которую трясет не в меру активный ребенок. Отсутствие силы тяжести ничуть не смягчало удары. Когда машина, наконец, замерла, я совсем уже лишилась сил.
Полицейские