но мне было совсем не до этого. Как Вы понимаете, запас «амстердама» хоть и надежно запрятанный, предоставлял «чудесную» возможность задавать любимый вопрос человечества: ГОСПОДИ, ЗА ЧТО?!?! лет так от двух до пяти… На крик ввалились еще пять-шесть команданте при оружии, и понеслось: чудо-насос, аптечка, косметичка, телефон, – все тщательно осматривалось, ощупывалось и простукивалось. Мне уже мерещились русскоязычные адвокаты и озабоченные работники посольства, но я не сдавался:
– Синьора, я турист, катаюсь вот, балдею от красот неимоверных!
– Очень хорошо, пройдите вот сюда, покажите обувь, снимите носки, выверните карманы…
И все это произносила женщина с такими формами, что при других обстоятельствах я не только показал бы все, но и сам бы произвел досмотр ее воистину замечательного тела. И тем не менее, двадцать лет жизни без документов и без гражданства давно закалили в подобных передрягах. И в этом плане я не расслабляюсь никогда.
Широко улыбаясь, я перешел на русский
– Интересно, ты бы так же хмурилась, если бы я тебе немедленно вставил… по самые помидоры?!
– Что?! – не поняла она по-испански, – из какой ты страны?
– UKRAINA, KIEV.
– AUSTRALIA? – очаровательный лобик нахмурился до предела. Мне показалось, что сейчас она коротко бросит: «РАССТЕЛЯТЬ!», и парочка команданте, деловито простукивающих ни в чем не повинный байк, немедленно приведут приговор в исполнение.
– NON, SINIORA, EUROPA.
Долгий, пристальный взгляд.
– Ей Богу, я бы так тебе впердолил, орала бы до самой АВСТРАЛИИ!
– Можете идти…
Нет, она и в самом деле была милашкой.
День клонился к вечеру. Еще один долгий, сумасшедший день. Я решил все-таки искупаться, надеясь получить в прохладной воде вожделенное успокоение. Но в Гаване это сделать не так-то просто. Проехав километров 30 через весь MALECON – длиннющую набережную, на которой, собственно, и происходят ежевечерние посиделки уставшего от ничегонеделания народа, – я наконец нашел отличное место…
Остатки роскошной виллы, ныне заброшенный пионерлагерь, а главное – полуразрушенная балюстрада, о которую бились нешуточные волны, волнение на море усиливалось. Прислонив велик к парапету, я начал соображать как войти в воду, а главное – как из нее выйти – никаких лестниц, высота метра три. И тут, как всегда неожиданно, начали происходить невероятные вещи – на Кубе счастье и ужас сменяют друг друга молниеносно. Паркуя свой байк, я не обратил внимания, что земля под ним мокрая, а там, где прошла одна волна, как известно, пройдет и другая. И вдруг, как в индийском фильме, шипящая белой пеной масса воды как корова языком слизала моего благоверного и унесла хвастаться Нептуну… Я остолбенел! Сверхлегкий и закупоренный со всех сторон, он прекрасно держится на воде, об этом я знал еще из предыдущих подвигов на СРЕДИЗЕМКЕ, но внизу были рифы! В детстве я зачитывался, как в этих самых водах о рифы разбивались корабли, шлюпки, сундуки с дублонами наконец… Но – иные времена – иные нравы, и я, не переставая курить, с идиотским