решили больше такого не делать. Доход с рынка шёл мимо нас. Дньги мы делали мелочёвкой на стороне. Пара гоп–стопов, пара угонов, взяли под крылышко несколько магазинчиков. Но шаман прочухал, выставил нас на штраф, и с этих магазинчиков мы так же больше ничего не видели.
Так прошёл весь 94–й. Мы много пили. Раза четыре Шаман таскал нас на разборки с Абаканскими. Осенью мы мотались в Усь–Абакан, чтобы выставить на бабки мужика, который барыжил краденым.
История получилась паскудная.
Мужик – обычный урка. Зовут его Олегом. Живёт с бабой, своим мелким сыном и её дочкой лет пятнадцати. У нарколыг скупает краденую технику и потихоньку перепродаёт её.
С порога говорим, что по чём. Но Олег оказался то ли принципиальным, то ли наблатыканым. Послал нас в пизду, сказал, хоть режьте, хоть пиздите, а денег вы с меня не увидите. У меня, мол, с зоны туберкулёз, мне терять нечего.
Короче, мы его давай хуярить. Баба его в крик, мелкий убежал на улицу и дал дёру в сторону реки. Бек говорит, что раз мужику похую всё, он сейчас его дочку будет ебать.
Олег этот заржал, говорит, что ему плевать. Типа, он сам падчерицу уже не первый год поёбывает. Ей, мол, только за радость.
Тогда Бек нагул этого урку раком, пару раз уебал его по башке, стянул с него портки и сказал, что сейчас его самого выебет, если деньги не нарисуются.
Деньги нарисовались. Мужику мы сказали, что теперь будем заезжать раз в две недели.
И тут с кухни вышла Алинка, его падчерица. Красивая девчонка. В мать чем–то. И я сразу понял, что Бек, глядя на неё, поплыл. При чём не просто семя в голову ебануло. Влюбился по ходу.
Виду он тогда особо не подал, но мужику сказал, что, если тот падчерицу ещё пальцем тронет, Бек его заржет.
С тех пор, когда мы катались в Усть–Абакан за баблом, Бек всё время проводил с Алинкой. Таскал ей сладости всякие, кассеты с музыкой, центр музыкальный. Со временем начал её к себе возить. Мать его как раз к бывшему мужу (его отцу) снова переселилась, и он девчонку к себе перевёз.
В меньшей степени скотом он не стал. Блядей мы ебали всё так же. Но при всём при том о своей "Алиночке" бек всегда говорил с какой–то несвойственной ему нежностью.
Тем временем мы с Мурзой решили нагреться на проститутках с Советской.
И идея эта была хуёвая.
Городок маленький, все всех знают через кого–то. Так что, просто так черногорские девчонки проституцией не занимались. Могли давать за подарке хоть собакам некоторые, но вставать на панель считалось западлом. Салонов в городе не было тогда, так что, классической проституцией промышляли в основном детдомовские кобылки.
А в те годы продажную пизду любого возраста контролировали строго мусора. У девок даже мамки не было, собрал с них один опер, дядя Серёжа. И засылал наверх тоже он.
В общем, мы пообщались с девочками и поняли, что из дяди Серёжи мамка никакая. Клиенты их и пиздили по чём зря, на гонорары нагревали. А погону всё было по хую, знай, соси да засылай.
Мы пошли к этому мужику с предложением. Давай типа мы