минут через пять.
Женька наступил мне на ногу. Это было сигналом к действию. Мы резво вскочили, запрыгнули на стулья и, приплясывая на них, спели припев к известному хиту «И ушла она с генералом!», который вчера специально исполнялся за кулисами для малого количества слушателей, включавших майора Петрова.
– Они, – прошептала тетка, глядючи на нас снизу вверх и сложив ладошки на груди. – Вы только посмотрите! И как на людей-то похожи!
Мы с Женькой чуть не свалились со стульев от хохота. Я заодно порадовалась, что стулья в ментовке оказались крепкими и под нашим весом не рухнули. Набить шишек не хотелось. Анька, конечно, все замажет, но тем не менее. Майор Петров сидел, раскрыв рот, его коллега непроизвольно стал приплясывать – хит вообще очень заводной, я сама не могу не танцевать, его исполняя. Или даже просто слушая в записи.
Тетка захлопала в ладоши. В этот момент дверь с грохотом распахнулась и в кабинет ввалился грузный мужик лет пятидесяти, с залысинами, и рявкнул командирским голосом:
– Что здесь происходит? Петров! Санидзе! Что за балаган вы тут устроили? А вы кто такие? Почему стоите на стульях? Что вы здесь делаете?
Последние два вопроса были обращены к нам.
– Удостоверяем свою личность доступным нам способом, – спокойно ответила я.
– Петров, что эти двое тут делают? – снова рявкнул прибывший.
– Удостоверяют личность доступным им способом, – повторил за мной Петров. – Иначе я бы им не поверил.
– Владислав Михайлович, вы только взгляните! – заверещала тетка. – Как они на людей-то похожи!
За спиной Владислава Михайловича уже собралась толпа зевак – как в милицейской форме, так и без оной. Слышались возгласы на тему, что народ только что слышал «Кокосов», но без музыки, обсуждалось, что «Кокосы» сегодня должны прибыть в отделение в полном составе. Кто-то пытался заглянуть в кабинет через плечо Владислава Михайловича и, увидев нас с Женькой на стульях, естественно, не узнавал.
Правда, теткин возглас услышали. На нас стали смотреть внимательнее. Я послала народу воздушный поцелуй.
– Никак Шуша? – спросил кто-то в коридоре робким голосом.
– Шушенька это, Шушенька, – крикнула тетка. – «Кокосики», миленькие, а вы нам, может, еще что-нибудь споете?
– Что бы вы хотели? – вежливо поинтересовалась я тихим голосом, совсем непохожим на мои обычные вопли.
– «Пришла я в синих ботиках к своей заразе, котику», – попросила тетка.
Мы с Женькой удовлетворили ее просьбу первым куплетом и припевом. Из коридора послышались долгие продолжительные аплодисменты. Владислав Михайлович во время исполнения занял место в первом ряду, остальные (кто смог) тоже протиснулись внутрь. Нас рассматривали, словно экзотических зверюшек, вдруг запевших на человеческом языке.
– Шуша, а это где? – спросил один из мужиков, изображая над макушкой нечто непонятное – что в принципе соответствовало состоянию моей головы на концертах.
– Это парик, – скромно сказала я.
Женька тем временем спрыгнул со