работы трупов внушало мысль, что лучше показаться дурой и остаться в живых, чем умной гнить на кладбище.
Я сиганула к Пашке.
Как я поняла в дальнейшем, девушка стала поворачиваться к входу с пустыми тарелками в руках.
– Вы… – начала произносить она, но больше ничего сказать не успела.
В зале прогрохотали автоматные очереди.
Я сидела, как мышь, и даже попыталась забраться под деревянное сиденье, встроенное в нишу. С моим маленьким ростом это частично удалось, с Пашкиным получалось не очень, но он все равно старался. Камера продолжала работать. Геройский все-таки у меня оператор.
Перед столом рухнула девушка, разбились тарелки. Со своего места под столом я видела ее откинутую в сторону руку с колечком на среднем пальце… Рука не двигалась.
– Все! Уходим! – прозвучал незнакомый голос.
Послышался топот. Оружие на пол не падало. Хлопнула дверь.
От наступившей тишины закладывало уши. Потом где-то в зале раздался стон…
– Юлька! – прошептал Пашка.
– Эту кассету вынь и вставь новую. А эту дай мне.
Пашка беспрекословно выполнил команду.
– Мы не снимали само нападение, – сказала я.
– Само собой, – ответил он. – Жить-то хочется.
Я убрала кассету в свою сумку, Пашка уже вылезал из-под стола с камерой, в которую вставил чистую кассету и снимал место преступления, то есть работал, как и должен оператор криминальной хроники. Я звонила в управление знакомым ребятам, потом в «ноль-два», «ноль-три», еще Виктории Семеновне с кратким отчетом.
– Видишь, как продуктивно пообедали, – цинично сказала главная. – Почаще надо по ресторанам ходить, а тебе все некогда. Ты только до вечера в управлении не засиживайся. Помни про эфир.
Во время моего последнего разговора из подсобного помещения ресторана показался бледный мужчина лет сорока в белом халате. Видимо, повар. Следом, держась за него, на дрожащих ногах шла женщина лет пятидесяти. Оба безумными взглядами обвели зал, очумело посмотрели на нас с Пашкой. Я уже болтала в камеру – делала репортаж с места событий. Мужчина с женщиной привалились к стеночке. Женщина то и дело повторяла: «Ой, мамочки!»
В этот момент в зал вбежали люди в белых халатах. На моей памяти это был первый случай, когда «Скорая» приехала на место быстрее милиции.
– Вы уже здесь? – бросил мне молоденький фельдшер, который нисколько не удивился нам с Пашкой. – Раненые где?
Я показала пальцем в угол, откуда слышала стоны. В занятой Травушкиным и его спутником нише медицинская помощь, по-моему, уже не требовалась.
К счастью, к моменту стрельбы одна пара посетителей уже успела уйти. Занятыми оставались три ниши: мы с Пашкой, Травушкин со спутником и еще двое, которых в эти минуты как раз загружали на носилки медики. Официантке помощь было оказывать поздно.
Я подскочила к носилкам.
– Жить будут? – спросила у медиков.
– Наверное, да, – пожал плечами молоденький фельдшер. – Похоже,