когда Перегрин Белласис, пятый граф Брокенхёрст, шел по просторному холлу или садился в библиотеке почитать роскошные издания, а собаки ложились у его ног или когда поднимался по лестнице, увешанной с обеих сторон портретами предков, он ощущал, что именно в такой обстановке и подобает жить благородному человеку. Его жена Каролина умела содержать такой дворец или, вернее, знала, как набрать для этого хорошую прислугу, и, хотя восторг леди Брокенхёрст по отношению к этому дому, как и все остальные ее восторги, сошли в могилу вместе с ее сыном, она, несомненно, была женщиной очень деловой и фактически взяла на себя управление поместьем.
Но сегодня утром мысли леди Брокенхёрст были заняты совсем другим. Поблагодарив служанку Доусон, которая поставила ей на колени поднос с завтраком, она посмотрела за окно, где по парку неслышно прошла стайка ланей. Графиня улыбнулась и на секунду застыла, прислушиваясь к непривычному ощущению внутри себя.
– Вы в порядке, миледи? – с тревогой спросила Доусон.
– Вполне, – кивнула Каролина. – Спасибо. Я позвоню, когда буду готова одеваться.
Служанка сделала книксен и вышла. Леди Брокенхёрст аккуратно налила себе кофе. Почему на сердце вдруг стало так легко? Что такого значительного произошло? Вчера эта мегера попыталась оклеветать ее погибшего сына. Каролина не сомневалась, что мальчик, о котором говорила миссис Тренчард, был внебрачным сыном Эдмунда, и тем не менее… Она прикрыла глаза. Эдмунд любил Лимингтон. Еще в детстве он изучил каждый дюйм поместья. Ребенка можно было спокойно оставить в любой его части с завязанными глазами, и он бы легко выбрался сам. Правда, без посторонней помощи малыш никогда не оставался, поскольку каждый сторож, каждый арендатор, каждый работник просто души в мальчике не чаял. Каролина прекрасно знала, что ее саму, равно как и мужа, здесь не любили. Их уважали. В определенной степени. Но не более того. Местные жители считали хозяев холодными и бесчувственными, черствыми и даже грубыми, но зато у них с Перегрином родился необыкновенный ребенок. Именно таким мать считала Эдмунда: чудесным мальчиком, который располагал к себе буквально всех. По крайней мере, таким погибший сын стал со временем казаться родителям: один за другим тянулись пустые, исполненные одиночества годы, пока воспоминания не покрыла патина истории и Каролина не пришла к мысли, что она родила идеального ребенка. Конечно, они хотели еще детей. Но в конце концов, после появления трех мертворожденных младенцев, в детских второго этажа обосновался один лишь Эдмунд. «Пусть хоть так, это уже хорошо», – неустанно повторяла себе леди Брокенхёрст.
Пока мальчик рос, арендаторы и деревенские жители ждали день, когда он унаследует поместье. Каролина это знала и, в общем-то, даже не обижалась. Люди связывали с Эдмундом надежды на лучшее будущее, и вполне возможно, что он бы им это будущее и впрямь обеспечил. Однако теперь всем оставалось лишь терпеть Перегрина и ждать, когда поместье унаследует его племянник Джон. Да уж, печально: старика, потерявшего интерес к жизни,