Третья мечта. Александр Паршин

снедь.

      – На, помяни! – один из бомжей протянул Глебу полный стакан водки и бутерброд.

      – Я не буду.

      – Это настоящая водка, хорошая!!! – удивлению бомжей не было границ.

      – Налей минералки.

      – Как скажешь.

      Они, молча, выпили. Глеб ещё раз посмотрел на улыбающихся с надгробья родителей.

      – Я пошёл, – произнёс он после короткой трапезы. – Уберёте здесь.

      – Конечно. Вот сдача.

      – Оставьте себе!

      – Но здесь много.

      – За могилкой приглядите.

      – О чём разговор?

      Бомжи смотрели вслед Глебу.

      – Интересно, у них есть ещё родственники? – спросил один.

      – Да нам и этих хватит, – счастливо улыбнулся его друг.

      Домой к Бакулевым он вернулся после обеда и сразу заметил, у сестры плохое настроение.

      – Наташа, всё в порядке? – простодушно спросил Глеб.

      – Да, всё нормально.

      – Я у родителей был, детство вспомнил.

      – Есть будешь?

      – Сестрёнка, что случилось?

      – Дядя Глеб, – услышал он голос маленького Игоря, стоящего у двери, – Пойдём, выйдем!

      – Пойдём, племянник! – улыбнулся дядя.

      Игорь завёл его в одну из дальних комнат, плотно прикрыл дверь и закричал дрожащим голосом:

      – Ты обещал, обещал, что заступишься за папу, а сам где-то ходишь и не собираешься помогать ему.

      – Ты это, серьёзно?

      – Ещё бы. На него Матвеев «наехал».

      – Игорь, знаешь, я немного отстал от жизни, объясни в двух словах, кто такой Матвеев и, как понять слово «наехал»?

      – Матвеев – это «отморозок», но «крутой», а «наехал» – это, «типа, на счётчик поставил».

      – Да, объяснил, но дело, я вижу, серьёзное, пойду с твоей мамой поговорю.

      Глеб подошёл к сестре, и по её напряжённым плечам догадался, она готова разрыдаться.

      – Наташа, скажи, десять лет назад, когда мы вдвоём остались, тебя кто-нибудь обижал?

      – Нет, – она попыталась улыбнуться, но не получилось.

      – Но если я мальчишкой за тебя заступался, то сейчас, тем более, ни тебя, ни твою семью в обиду не дам.

      – Сейчас не те времена, и правила изменились, вернее, их совсем нет, – произнесла сестра и заплакала.