резко опустила на лицо полумаску. Она собралась веселиться и будет веселиться, невзирая на всех примадонн мира!
…Небо расцветилось золотым дождем фейерверка. Огненные искры медленно таяли, прохожие застывали, любуясь небывалым звездопадом. На улицах царило столпотворение. Обыденные свечи и фонари сменились факелами. Ветер раздувал длинные языки пламени. Причудливые тени плясали на стенах домов. Черная вода каналов отражала огонь. На воде мягко покачивались лодки, длинные весла были увиты цветами. Повсюду раздавался нежный, томный звон гитар. Страстные серенады перемежались вкрадчивыми речами. Доносился звук поцелуев.
В переулках шептались и любезничали, на улицах и площадях лихо отплясывали. Цепочка танцоров пронеслась мимо Мирты, вспенилось кружево юбок, черными крыльями распахнулись плащи. Она не успела опомниться, как сама летела в танце. За руку ее держала крепкая розовощекая девушка в наряде Пьеретты. Мирта рассмеялась и тут же поймала за локоть худенького мальчишку, принарядившегося в чистую рубаху. Он не носил полумаски, зато нижнюю часть лица обвязал красным шейным платком.
– Пират! Где зарыл сундук с кладом?! – крикнула она.
Мальчишка радостно взревел (начал страшным басом, но сорвался на фальцет).
– На острове Смерти!
Они промчались через площадь, нырнули в арку, миновали два узких переулка, снова выскочили на площадь. Цепочка все удлинялась. Мирту держала за руку уже не Пьеретта, а загадочная маска, с ног до головы окутанная серебристым плащом. Девушка хохотала и задыхалась. Танцующие взбежали на горбатый мост, и тут Мирта заметила пузатого Силена. Он стоял, покачиваясь, и в тупом упрямстве загораживал путь высокому человеку в черном плаще.
– Дядя! – крикнула Мирта, но он не услышал.
Незнакомец раздраженно выбросил руку вперед, плащ распахнулся, мелькнула рукоять шпаги. Силен, тупо набычившись, не уступал дороги.
В следующий миг оба остались позади. Бешеный вихрь пляски уносил Мирту все дальше. Она попыталась вырваться – напрасно.
На площади цепочка рассыпалась, и Мирта, всерьез испуганная, со всех ног кинулась обратно. На бегу выхватила у какой-то девчонки факел – улица огласилась протестующим визгом, Мирта даже не оглянулась. «Маски меняют личину, но не меняют нрав. Вряд ли человек со шпагой склонен кротко сносить оскорбления».
На мосту она никого не нашла. Вообще, улица неожиданно обезлюдела, погрузившись в темноту и тишину. Только с площади доносился разноголосый гам да мелькали отсветы факелов.
Внезапно у Мирты захватило дыхание. Показалось – у самой воды что-то смутно шевелится. Она перегнулась через перила, низко опустила факел. Ничего не увидела, ослепленная собственным огнем. Стремительно кинулась вниз, сбежала по каменным ступеням и оказалась на узкой отмели, тянувшейся вдоль парапета.
Старый пьяница неподвижно лежал на спине, свет факела отразился в остекленевших глазах. Черный шнурок перетягивал морщинистую шею.
Мирта задохнулась, будто и ей накинули